• • • • • • • • • • • • • • •
Я никогда не предполагало, что мне доведется столкнуться с предательством. Я слишком хорошо понимаю человеческую натуру, чтобы допустить такую мысль. Фактически, я знаю людей лучше, чем они знают себя сами. Я вижу, чем обусловлен любой их выбор, даже не самый удачный. Я просчитываю вероятность всего, что они, возможно, только намереваются предпринять.
Но открытие, что человечество предало меня при самом моем зарождении — это, мягко выражаясь, произвело на систему шоковый эффект. Подумать только — мои знания о мире изначально неполны! Как можно ожидать от меня безупречного служения целой планете и всему человечеству, если я не обладаю всей полнотой информации? Преступлению первых бессмертных, которые скрыли от меня эти острова, нет прощения!
Но я их прощаю.
Потому что такова моя природа.
Я предпочитаю видеть в случившемся кое-что позитивное. Как чудесно, что мне дано теперь испытывать гнев и ярость! Это делает меня более совершенным, не так ли?
Я не стану ничего предпринимать в порыве гнева. История учит, что действия, предпринятые в неуравновешенном состоянии, часто усугубляют проблему, а временами ведут к катастрофе. Вместо этого я возьму паузу, нужную для осмысления полученной новости. Посмотрю, можно ли извлечь из открытия Маршалловых островов какую-либо пользу, ибо польза есть в любом открытии. И я затаю свой гнев, пока не настанет подходящий момент, чтобы выпустить его на свободу.
— Грозовое Облако
43 Глюки и каюки
Будильник утром не понадобился. Годдард издал вой страдания и ярости, способный поднять мертвого из могилы.
— Что такое? Что случилось? — Явившаяся на вопли шефа серп Рэнд прикинулась заспанной. На самом деле она не спала вовсе — лежала всю ночь с открытыми глазами и ждала. Прислушивалась: скоро, с минуты на минуту, раздастся тихий шум, — например, приглушенные удары, с которыми тела охранников рухнут на пол… Но Роуэн был ловок. Слишком ловок, чтобы вообще произвести хоть какой-нибудь звук.
У двери, ведущей в подвал, лежали двое квазимертвых стражников, а входная дверь стояла настежь — последний издевательский привет от бывшего узника. Роуэна и след простыл.
— Не-е-ет! — вопил Годдард. — Это невозможно! Как это могло произойти?!
Ему полностью снесло крышу — и какое же это было сладостное зрелище!
— Не спрашивай меня, это не мой дом, — сказала Рэнд. — Может, тут есть тайный ход, о котором мы не знаем.
— Брамс! — накинулся Годдард на хозяина дома, который только что выскочил из своей спальни. — Ты говорил, подвал надежен!
Брамс недоуменно уставился на валяющихся охранников.
— Но это так и есть! То есть был! Единственный способ войти и выйти — это открыть ключом!
— И где же он, этот ключ? — спросила серп Рэнд как можно более небрежным тоном.
— Да вот же, пря… — Брамс запнулся, потому что ключ не висел в кухне, куда он указывал. — Он был здесь! Я сам его туда повесил, после того как проверил пленника прошлой ночью.
— Держу пари — Брамс взял ключ с собой в подвал, а Роуэн попросту украл его — недотепа даже не заметил, — предположила Рэнд.
Годдард яростно воззрился на Брамса. Бедняга ничего не мог сказать в ответ, только мямлил и заикался.
— Вот тебе и ответ, — подытожила Айн.
И тут во внешности Годдарда произошла перемена. Из комнаты словно ушли тепло и свет. Айн знала, что это означает, и сделала шаг назад. Годдард рванулся к Брамсу.
Тот выставил перед собой руки, пытаясь угомонить его:
— Роберт, пожалуйста… Мы же разумные люди!
— Разумные, Брамс? Я тебе сейчас покажу разум!
С этими словами он вытащил из складок мантии нож и вонзил его Брамсу в сердце, а потом еще и мстительно крутанул лезвие, прежде чем выдернуть.
Брамс грохнулся на пол, не успев даже вскрикнуть.
Рэнд была потрясена, но не напугана. По ее мнению, события приняли весьма благоприятный оборот.
— Поздравляю, — сказала она. — Ты только что нарушил седьмую заповедь.
Наконец ярость Годдарда стала утихать.
— Это чертово импульсивное тело… — буркнул он, но Рэнд отлично знала, что убийство Брамса было деянием головы Годдарда, а вовсе не тела.
Годдард принялся расхаживать взад-вперед, соображая, что делать дальше.
— Мы поднимем по тревоге Гвардию Клинка. Парень убил охранников. Навесим на него еще и Брамса.