Они с отцом немного поболтали, пока темы для беседы не исчерпались — что произошло через пять минут после начала общения.
За праздничным столом в этот день сидели только они четверо. Хотя у семьи Терранова была тьма-тьмущая родичей с обеих сторон и множество друзей, Цитра попросила, чтобы в этом году родители сами никуда не ходили и к себе никого не приглашали.
— Представляю, сколько будет обид, если мы никого не пригласим, — сказала мать.
— Хорошо, тогда приглашайте, — ответила Цитра, — но скажите им, что серпы обязаны выпалывать одного гостя в День благодарения.
— Это правда?
— Конечно нет. Но им это знать не обязательно.
Серп Кюри предостерегла Цитру от того, что она называла «праздничным приспособленчеством». Родственники и друзья станут роиться вокруг Цитры, словно пчелы, стараясь снискать ее расположение. Будут говорить ей что-нибудь вроде «Ты всегда была моей любимой племянницей» или «Мы принесли этот подарок специально для тебя».
— Каждый из твоих родных и знакомых будет ожидать от тебя иммунитета, а не дождавшись, они тебя возненавидят. И не только тебя, но и твоих родителей и брата, потому что у них-то иммунитет есть, пока ты жива.
Цитра решила, что лучше избегать всех этих людей.
Она отправилась на кухню помочь с готовкой. Поскольку мать работала инженером по синтезу еды, некоторые закуски представляли собой бета-прототипы новых пищевых продуктов. Когда Цитра принялась нарезать лук, мать по привычке напомнила о необходимости быть осторожной.
— Уж с ножом-то я обращаться умею, — ляпнула Цитра, о чем тут же пожалела, потому что мать разом притихла. Цитра попыталась придать своим словам другой смысл: — Я хотела сказать, мы с серпом Кюри всегда готовим ужин для родственников тех, кого выпалываем. У меня особенно хорошо получаются соусы.
Кажется, и этого говорить не следовало, стало только хуже.
— Как мило, — холодно прокомментировала миссис Терранова, всем своим видом давая понять, что ничего милого в этом не находит. В ее голосе звучала не просто неприязнь к серпу Кюри — в нем звучала ревность. Серп Кюри заменила собой Дженни Терранову в жизни Цитры, и обе — и мать, и дочь — сознавали это.
Накрыли на стол. Отец принялся разрезать индейку, и хотя Цитра знала, что справилась бы лучше, она не стала предлагать свои услуги.
Еды было слишком много. Остатки придется доедать так долго, что само слово «индейка» превратится в ругательство. Цитра всегда быстро расправлялась с едой, но серп Кюри настояла, чтобы она сбавила скорость и наслаждалась вкусом, поэтому серп Анастасия ела медленно. Интересно, подумала Цитра, а родители заметили эту маленькую перемену в своей дочери?
Цитра уже начала надеяться, что обед пройдет без неприятных происшествий, как вдруг в самом разгаре мать решила создать инцидент.
— Я слышала, тот парень, с которым ты была в обучении, пропал, — сказала она.
Цитра набрала полную ложку чего-то малинового, вкусом напоминающего пюре из гибрида картошки с питайей. Ей очень не нравилось, что ее родители с самого начала стали называть Роуэна не иначе, как «тот парень».
— Я слышал, он вроде как чокнулся, — вставил Бен с набитым ртом. — И раз он почти серп, Грозоблаку нельзя его вылечить.
— Бен! — одернул его отец. — За столом мы о таких вещах не разговариваем.
И хотя смотрел он при этом на Бена, Цитра знала, что на самом деле он обращался к их матери.
— По крайней мере, я рада, что тебя с ним больше ничего не связывает, — сказала мать. А когда Цитра не ответила, она решила дожать. — Я знаю, что во время вашего ученичества вы с ним были близки…
— Не были мы близки, — отрезала Цитра. — Мы были друг другу никто.
Это признание ранило ее больнее, чем способны были представить родители. Да какие у них с Роуэном могли быть отношения, если их сделали соперниками не на жизнь, а на смерть?! Даже сейчас, когда за ним охотились, а на ней тяжким бременем лежала ответственность, налагаемая положением серпа, — что еще могло быть между ними, кроме мрачной пропасти тоски?
— Ради твоего собственного блага, Цитра, — сказала мать, — держись от этого парня подальше. Просто забудь, что когда-то была с ним знакома, не то пожалеешь.
Тут отец испустил вздох и прекратил попытки сменить тему.
— Солнышко, твоя мама права. Они недаром выбрали тебя, а не его…
Цитра бросила нож на стол. Не потому, что боялась пустить его в ход, а потому, что серп Кюри внушила ей, что нельзя держать в руках оружие, когда тобой овладевает гнев, пусть даже это всего лишь столовый нож. Цитра постаралась тщательно выбирать слова, но, кажется, ей это не очень удалось.