— Это все тот же мистер-граф, — вспыхнул Иволгин. — Будь он трижды проклят. Вот подлюка! Травить меня вздумал!
— Тот самый? — спросила Аня.
— Посмотри на него! Назло мне разъезжает на тройке. Ну погоди! Я тебя прокачу! Я тебе устрою веселую жизнь.
Тройка графа Кутайсова промчалась мимо. За нею прокатилась еще одна чэ, потом еще две подряд.
— Пропади они пропадом! — сердито сказала Аня и отвернулась от окна.
Иволгин вытер рукавом лоб.
— Ну, ничего. Недолго ему осталось кататься. Уж это точно. Откатался, ваше превосходительство!
Они помолчали. Ане захотелось сказать Сергею что-то теплое, хорошее, но не хватало смелости.
— Ну, я пойду... — шепнула она и, постояв в нерешительности, быстро поцеловала его в щеку. Он хотел обнять Аню, но та выскользнула из его рук и выбежала из домика.
Он долго стоял не двигаясь в каком-то странном, сладостном оцепенении, которое испытывал впервые в своей жизни. Потом вдруг услышал тихий шепот:
— Капитанэ, капитанэ...
Глянув на темное окно, Сергей увидел: по железной оконной решетке, цепляясь за переплет, карабкался к форточке мальчишка в соломенной шляпе. Вот он обхватил рукой железный прут, прильнул головой к раме и начал что-то совать в форточку, нашептывая:
— Капитанэ... Капитанэ...
«Это он!» — догадался Иволгин.
За окном хрустнул сучок, и китайчонок упал вниз.
В лунном свете показался с автоматом Илько Цыбуля.
— Цэ ваш китайчонок шныряе, — пояснил он. — Вот бисенок!
Иволгин подскочил к окну. На подоконнике лежали румяные яблоки — подарок, купленный, видно, за последний юань.
«Значит, дошло», — подумал Иволгин и спросил с укором автоматчика:
— Почему не поймали нарушителя?
— Та хиба ж его пиймаешь, колы вин крутытся як юла. Я так и зрозумив, шо вин до вас хлопоче.
Было уже за полночь. Иволгин снял ремень и гимнастерку, лег на разостланную на кровати циновку. Но спать не хотелось. Поворочавшись, Сергей подошел к окну. Огней в городе становилось все меньше. За перекрестком темнела пагода с изогнутой крышей. Над крышей чернел старый клен. Под окном домика прохаживался с автоматом Илько, мечтал в стихах улететь на север, где все не так, все по-иному — не такое небо, не такой ветер, где шумит зеленая тайга, синеют ясные озера:
Иволгину вспомнилась родная сторонка, зеленые клены над селом. Клены на Брянщине не то что здесь — густые, высокие. Они первыми встречают утренние зорьки и последними провожают тихие вечерние закаты. А подует ветерок — зашумят, залопочут, будто зашепчутся... Особенно хороши они осенью — красные, золотые, бледно-желтые. Засыплют, бывало, крышу отцовской кузницы разноцветной листвой, и стоит она, как сказочный терем.
Подумал об этом Сергей, и на душе у него стало совсем легко — как будто напился ключевой воды! Скорей бы домой...
XIII
Рано утром Державин получил шифровку из штаба фронта, в которой сообщалось о том, что в полдень в Мукден прибудут эшелоны с бригадой Волобоя и что ему, Державину, вместе с десантниками надо присоединиться к бригаде и следовать дальше — в Порт-Артур. Приказная часть шифровки не обрадовала генерала. Скандал у публичного дома, затеянный Иволгиным, сильно осложнил отношения нашей комендатуры с мэром города, а также с союзниками, и ему как начальнику гарнизона хотелось самому все урегулировать, поставить на свое место, а не взваливать свои грехи на чужие плечи. Но приказ есть приказ, и его надо выполнять.
Перед отъездом решено было устроить прощальный обед — разослали приглашения, накрыли столы. В ожидании гостей Державин сидел со своим преемником Жилиным, давал ему последние советы и поручения, предостерегал от возможных ошибок и промахов.
— Да, брат, ошибаться нам нельзя, — повторил он и снова заговорил о том, как умело используют недруги каждую нашу оплошность. Взять хотя бы происшествие у публичного дома. Ведь он, Державин, в тот же день нанес визит мэру города и разъяснил ему, что поступок младшего лейтенанта не имеет ничего общего с линией советского командования. Но тем не менее мэр до сих пор негодует и отказался даже от приглашения на званый обед, сославшись на головную боль. Конфликт раздувается. На заборах появились фальшивые приказы советского коменданта, запрещающие ездить на рикшах. Безработные рикши толпятся у комендатуры — просят чумизы.