— Сбавь обороты, — Я попросил аккуратно, без давления. Человек таки работает.
— Кто перевязку делал?
Чет жутковатый голосок — прям арктический.
— Тощий, — пожал я плечами.
— Командир! — возмутился не ожидавший подставы Шест. — Ива, крошка, я ваще не трогал…
— На осмотр и перевязку, оба, — отрезала медик.
— Работа сделана? — вклинился в паузу Замес. Ну хоть одна здравая голова, что печется о деле.
— Начни с костлявого, — сказал я Иве успокаивающе. — Сдам миссию и приду.
— Суп почти готов, — Фрау по обыкновению привнесла в разговор мир и благодать. Святая женщина. — Замес, сходи с командиром.
И вроде просто попросила, но даже у меня не возникло мысли воспротивиться. А умник чуть легионерский салют не исполнил, но одумался и слегка опасливо присмотрелся к кулинару. Не знаю, командиру положено подмечать настрой команды — кто, кого и насколько. Но, наверное, я устал, или слишком доверился подопечным. Хотя больших косяков не наблюдается, а значит есть время подумать.
— Останься, — приказал я умнику. — Подумай, что и как мне рассказать. Все подумайте. Приду, спрошу.
— Во-во, — поддакнул тощий и мгновенно отгреб крысиным кулачком в бочину.
— Справишься? — уточнила Фрау. Приняла мой кивок и вернулась к готовке. Говорю же — золотце, когда не косячит.
С трудом отлипнув взглядом от парящего котелка, облизываемого багрянцем пламени, я развернулся и потопал к вагончику смотрящего за вольером. А там, между прочим, свой спектакль. И лучше бы придержать шаг, изучая мизансцену. Заодно и ногу поберегу, а то функция, поддерживающая скупыми импульсами, решила, что на сегодня хватит, и канула на дно. А рана, сука, болит.
На небольшой площадке, мощенной брусчаткой, хавильдар выстроил с десяток легионеров из числа охраны и ходил вдоль строя, обозначая психологическое давление. Вроде и молчит, но шаг жесткий, фигура набычена — просто классика строевой. Ать-два, товарищ сержант. Легионеры с тревогой отслеживали путь начальства. По мне так они немного заплесневели в охранке — строй держат слабо, экипировка сильно нуждается в чистке. А у второго слева выпирает пузо. Хотя будем оптимистами — значит есть, чего пожрать.
Хавильдар резко остановился и на пятках повернулся к строю. Спросил злобно:
— Кто трахал Кукушку?
Я сбился с шага. Какой-то неочевидный вопрос. Легионеры молчали и пытались изобразить служебное рвение — взгляд стеклянный, грудь колесом, все дела.
— Спрошу еще разок. Кто⁈ Трахал⁈ Кукушку⁈ — Физиономия хавильдара начала краснеть.
— По согласию же… — прозвучало неуверенное с правого фланга. А служивый-то дурак, отметил я мимоходом и приблизился еще на пару метров.
— Сука! — Фредерико неожиданно проворно засадил солдатику с ноги. — Совсем охренели? Хотите в Черную Яму? Хотите, а? А может в заслон, когда мятежники… — Он замолчал. А проблема-то ширится. Когорты отступники уже приобрели статус мятежников — такое, как правило, ничем мирным не заканчивается. Примем информацию к сведению — случай не единичный, судя по тревоге, мелькнувшей в образе хавильдара. Но мы простые цивилы и дела наши сугубо мирские.
— Возместишь, падла. Пойдешь и возместишь. — Хавильдар навис над харкающим легионером. — Но завтра. А сейчас, осью поперек, два круга по Церберу. Выполнять!
Охранка сорвалась в бег почти с облегчением. Я вежливо посторонился. Фредерико устало махнул рукой — подходи, не томи. Ну, было бы предложено.
— Так и служим, — сказал непонятно мужчина, потирая багровую шею. — Так, сука, и служим.
— С Кукушкой?
— Ты сейчас стебешься что ли? — прищурился хавильдар. — Тебе че, смешно сейчас?
Я пожал плечами. С минуту мы играли в гляделки, затем Фредерико понял, что дело это бесполезное и вздохнул:
— Да Кукушка баба известная. Стерва редкостная. Жалобы строчит только влет. Я ведь придурков предупреждал, можно, сказать, по-отечески просил…
— Ты знал про Чин-Чина? — прервал я поток красноречия. Хавильдар поперхнулся, заглянул мне в глаза и поперхнулся еще разок.
— Давай-ка внутрь, — Он отступил к вагончику. — Обсудим. Тихо и спокойно.
— Как скажешь.
В жилище хавильдара пахло табаком с нотками кофе. Уютно светила керосинка, подчеркивая рабочий бардак на столе. Фредерико шустро выставил две чашки, наплескал из закопченного чайника темной бурды и сел. Теперь нас вроде как разделяла столешница — препятствие из числа забавных.
Стул под задницей легионера нервно скрипнул. Подозреваю, камрад скорее всего пожалел, что опрометчиво отправил охранку в марш-бросок. Хотя на лице страха не читалось, что уважаю. Я принюхался к кружке, глотнул. Кофе, ек-макарек. Хреновое, чуть теплое, но кофе.