Молодой Эрншо тоже сильно переменился за три года своего отсутствия. Он пополнел, побледнел лицом, стал одеваться и говорить по-новому. В первый же день он приказал нам с Джозефом сидеть на кухне, а залу оставить ему. Сначала он хотел устроить гостиную в маленькой свободной комнате, где собирался постелить ковры и обить стены, но его жене так понравился светлый пол и огромный пылающий камин в зале, оловянная посуда, дельфтский фаянс, даже загон для собак, и еще внушительные размеры той части комнаты, где они обычно сидели, что он полностью отказался от своего намерения, чтобы во всем угодить жене.
Она же была сама не своя от радости, что нашла среди своих новых родственников сестру, постоянно щебетала с Кэти, целовала ее, никуда не отпускала от себя, заваливала подарками, но это продолжалось недолго. Скоро симпатия молодой жены Эрншо иссякла, а стоило ей выразить неудовольствие хоть чем-то, в Хиндли просыпался тиран. Пара резких слов жены о Хитклифе, и Хиндли вспомнил всю свою ненависть к парню. Хитклиф тут же был отправлен к слугам, его урокам с викарием пришел конец. Вместо этого мальчика отослали на ферму, причем Хиндли особенно настаивал, чтобы ему давали самую черную работу.
Вначале Хитклиф довольно легко перенес ту немилость, в которую он впал, потому что Кэти обучала его всему, чему ее учили, вместе с ним работала и играла в полях. Они обещали вырасти настоящими дикарями, так как молодой хозяин не обращал внимания на их воспитание и поступки, если они не попадались ему на глаза. Он даже не знал, ходят ли дети в церковь по воскресеньям, пока Джозеф или викарий не приходили с жалобами на их отсутствие и не укоряли его за небрежение. Тогда он приказывал высечь Хитклифа и оставлял Кэтрин без обеда или ужина. Но, несмотря на наказания, для них было самым милым делом сбежать с утра на вересковые пустоши и пропадать там целый день. Следовавшее же за этим наказание казалось им пустяком. Священник мог задавать Кэтрин выучить наизусть сколько угодно стихов из Библии, а Джозеф – лупить Хитклифа, пока у него не заболит рука: дети забывали обо всем на свете, как только оказывались вместе и начинали придумывать новую проказу, чтобы отомстить своим обидчикам. Сколько раз я тайно страдала от того, что они с каждым днем становятся все отчаяннее и безрассуднее, но я боялась даже слово им сказать поперек, чтобы не потерять ту малую власть, которую имела над этими одинокими сердцами. Однажды воскресным вечером детей выгнали из гостиной, потому что они шумели или еще из-за какой-то столь же ничтожной провинности, а когда я пошла звать их к ужину, они исчезли. Мы обыскали весь дом сверху донизу, двор и конюшни, но их нигде не было. Наконец Хиндли в порыве гнева велел нам закрыть двери и ворота на засовы и заставил нас поклясться, что этой ночью никто из нас их не впустит. Все в доме улеглись спать, но я так волновалась за ребят, что не могла уснуть. Я распахнула окно в своей мансарде и высунулась на улицу, прислушиваясь, несмотря на то, что лил дождь. Я решила впустить Кэтрин и Хитклифа, несмотря на запрет, если они вернутся. Через некоторое время до меня донесся звук шагов на дороге, а у ворот забрезжил свет фонаря. Я накинула платок и кинулась вниз, чтобы дети не разбудили мистера Эрншо своим стуком. За воротами стоял только Хитклиф. Я чуть в обморок не упала, увидев, что он один.
– Где мисс Кэтрин? – закричала я. – Надеюсь, с ней ничего не случилось?
– Она в усадьбе «Скворцы», – отвечал Хитклиф, – и я был бы не прочь там остаться, если бы у них хватило вежливости меня пригласить.
– Ты сам напрашиваешься на неприятности! – воскликнула я. – Не успокоишься, пока не сделаешь по-своему. Во имя всего святого, что заставило вас шататься вокруг усадьбы «Скворцы»?
– Дай мне снять мокрую одежду, и я тебе все расскажу, Нелли, – отвечал он.
Я предупредила, чтобы он не разбудил хозяина, и пока Хитклиф раздевался, а я ждала, чтобы затушить свечу, он продолжил свой рассказ:
– Мы с Кэтрин сбежали через прачечную, чтобы побродить на воле. Мы увидели огни усадьбы «Скворцы» и решили пойти и взглянуть своими глазами, как проводят молодые Линтоны воскресный вечер. Наверное, подумалось нам, они в наказание отправлены в холодный угол, когда их отец с матерью пьют-едят, поют и смеются у теплого камина, любуясь на яркие угли. Как ты думаешь, Нелли? Или их собственный слуга читает им занудные проповеди, спрашивает катехизис[11], а потом заставляет учить столбцами имена из Библии, если они ответили неправильно?
11
Катехизис (от