| I insist on perfect sobriety and silence. |
Я требую тишины и приличия. |
| Oh, boy! was that you? |
Эге, мальчик, это ты? |
| Frances darling, pull his hair as you go by: I heard him snap his fingers." Frances pulled his hair heartily, and then went and seated herself on her husband's knee, and there they were, like two babies, kissing and talking nonsense by the hour-foolish palaver that we should be ashamed of. |
Фрэнсиз, голубушка, оттаскай его за вихры, когда будешь проходить мимо: я слышал, как он хрустнул пальцами. - Фрэнсиз добросовестно выдрала его за волосы, а потом подошла к мужу и села к нему на колени; и они целый час, как двое малых ребят, целовались и говорили всякий вздор - нам было бы стыдно так глупо болтать. |
| We made ourselves as snug as our means allowed in the arch of the dresser. |
Мы устроились поудобней, насколько это было возможно: забились в углубление под полками. |
| I had just fastened our pinafores together, and hung them up for a curtain, when in comes Joseph, on an errand from the stables. |
Только я успела связать наши фартуки и повесить их вместо занавески, как приходит Джозеф из конюшни, куда его зачем-то посылали. |
| He tears down my handiwork, boxes my ears, and croaks: '"T' maister nobbut just buried, and Sabbath not o'ered, und t' sound o' t' gospel still i' yer lugs, and ye darr be laiking! |
Он сорвал мою занавеску, влепил мне пощечину и закричал: - Хозяина едва похоронили, еще не прошел день субботний и слова евангелия еще звучат в ваших ушах, а вы тут лоботрясничаете! |
| Shame on ye! sit ye down, ill childer! there's good books eneugh if ye'll read 'em: sit ye down, and think o' yer sowls!" |
Стыдно вам! Садитесь, скверные дети! Мало тут разве хороших книг? Взяли бы да почитали! Садитесь и подумайте о ваших душах! |
| 'Saying this, he compelled us so to square our positions that we might receive from the far-off fire a dull ray to show us the text of the lumber he thrust upon us. |
С этими словами он усадил нас немного поближе к очагу, так что слабый отсвет огня еле освещал страницу той дряни, которую он сунул нам в руки. |
| I could not bear the employment. I took my dingy volume by the scroop, and hurled it into the dog-kennel, vowing I hated a good book. |
Я не могла долго сидеть за таким занятием: взяла свой пакостный том за застежку и кинула его в собачий закут, заявив, что мне не нравятся хорошие книги. |
| Heathcliff kicked his to the same place. |
Хитклиф пинком зашвырнул свою туда же. |
| Then there was a hubbub! '"Maister Hindley!" shouted our chaplain. "Maister, coom hither! |
И тут пошло... -Мистер Хиндли! - вопил наш духовный наставник, - идите сюда, хозяин! |
| Miss Cathy's riven th' back off 'Th' Helmet o' Salvation,' un' Heathcliffs pawsed his fit into t' first part o' 'T' Brooad Way to Destruction!' |
Мисс Кэти отодрала корешок у "Кормила спасения", а Хитклиф ступил ногой на первую часть "Прямого пути к погибели"! |
| It's fair flaysome that ye let 'em go on this gait. |
Это просто ужас, что вы позволяете им идти такой дорожкой. |
| Ech! th' owd man wad ha' laced 'em properly-but he's goan!" |
Эх! Старый хозяин отстегал бы их как следует, -но его уж нет! |
| 'Hindley hurried up from his paradise on the hearth, and seizing one of us by the collar, and the other by the arm, hurled both into the back-kitchen; where, Joseph asseverated, "owd Nick would fetch us as sure as we were living: and, so comforted, we each sought a separate nook to await his advent. |
Хиндли покинул свой рай у камина и, схватив нас одну за руку, другого за шиворот, вытолкал обоих в кухню, где Джозеф поклялся, что Старый Ник , как бог свят, уволочет нас в пекло. С таким утешительным напутствием мы забились каждый в свой угол, ожидая, когда явится за нами черт. |
| I reached this book, and a pot of ink from a shelf, and pushed the house-door ajar to give me light, and I have got the time on with writing for twenty minutes; but my companion is impatient, and proposes that we should appropriate the dairywoman's cloak, and have a scamper on the moors, under its shelter. |
Я достала с полки эту книгу и чернильницу, распахнула дверь во двор (так светлей) и минут двадцать писала, чтобы как-нибудь убить время; но мой товарищ не так терпелив и предлагает завладеть салопом коровницы, накрыться им и пойти бродить по вересковым зарослям. |
| A pleasant suggestion-and then, if the surly old man come in, he may believe his prophecy verified-we cannot be damper, or colder, in the rain than we are here.' * * * * * * I suppose Catherine fulfilled her project, for the next sentence took up another subject: she waxed lachrymose. |
Хорошая мысль: если старый ворчун вернется, он подумает, что сбылось его прорицание, а нам и под дождем будет не хуже, чем дома: здесь тоже и холодно и сыро". |
| 'How little did I dream that Hindley would ever make me cry so!' she wrote. |
По всей видимости, Кэтрин исполнила свое намерение, потому что следующие строки повествуют о другом: девочка разражается слезами: |
| 'My head aches, till I cannot keep it on the pillow; and still I can't give over. |
"Не думала я, что Хиндли когда-нибудь заставит меня так плакать, - писала она. - Голова до того болит, что я не в силах держать ее на подушке; и все-таки не могу я отступиться. |
| Poor Heathcliff! |
Бедный Хитклиф! |
| Hindley calls him a vagabond, and won't let him sit with us, nor eat with us any more; and, he says, he and I must not play together, and threatens to turn him out of the house if we break his orders.
|