| Go, say thy prayers, child, and ask God's pardon. | Ступай помолись, дитя, и проси у бога милости. |
| I doubt thy mother and I must rue that we ever reared thee!' | Боюсь, нам с твоей матерью впору каяться, что мы тебя взрастили!" |
| That made her cry, at first; and then being repulsed continually hardened her, and she laughed if I told her to say she was sorry for her faults, and beg to be forgiven. | Сперва она плакала от таких его слов; но потом, постоянно отвергаемая, девочка зачерствела сердцем и смеялась, когда я посылала ее к отцу повиниться и попросить прощения. |
| But the hour came, at last, that ended Mr. Earnshaw's troubles on earth. | Но пришел час, положивший конец земным невзгодам мистера Эрншо. |
| He died quietly in his chair one October evening, seated by the fire-side. | В один октябрьский вечер, сидя у огня, он мирно скончался в своем кресле. |
| A high wind blustered round the house, and roared in the chimney: it sounded wild and stormy, yet it was not cold, and we were all together-I, a little removed from the hearth, busy at my knitting, and Joseph reading his Bible near the table (for the servants generally sat in the house then, after their work was done). | Ветер бушевал вокруг дома и выл в трубе дико и грозно. От этого делалось жутко, но холодно не было, и мы собрались все вместе - я, несколько поодаль от очага, занялась своим вязаньем, а Джозеф читал Библию за столом (слуги у нас, закончив работу, обыкновенно сидели в доме вместе с господами). |
| Miss Cathy had been sick, and that made her still; she leant against her father's knee, and Heathcliff was lying on the floor with his head in her lap. | Мисс Кэти нездоровилось, и потому она была тиха; она прикорнула в ногах у отца, а Хитклиф лежал на полу, положив голову ей на колени. |
| I remember the master, before he fell into a doze, stroking her bonny hair-it pleased him rarely to see her gentle-and saying, | Помню, мистер Эрншо, перед тем как впасть в дремоту, погладил ее красивые волосы - ему редко доводилось видеть ее такой милой - и сказал: |
| 'Why canst thou not always be a good lass, Cathy?' | - Почему ты не можешь быть всегда хорошей девочкой, Кэти? |
| And she turned her face up to his, and laughed, and answered, | А она подняла на него глаза, рассмеялась и ответила: |
| 'Why cannot you always be a good man, father?' | - Почему ты не можешь быть всегда хорошим, папа? |
| But as soon as she saw him vexed again, she kissed his hand, and said she would sing him to sleep. | Но как только она увидела, что он опять рассердился, она поцеловала ему руку и сказала, что сейчас убаюкает его песней. |
| She began singing very low, till his fingers dropped from hers, and his head sank on his breast. | Она запела очень тихо и пела до тех пор, пока его пальцы не выскользнули из ее руки и голова не упала на грудь. |
| Then I told her to hush, and not stir, for fear she should wake him. | Тогда, боясь, что девочка его разбудит, я попросила ее замолчать и не двигаться. |
| We all kept as mute as mice a full half-hour, and should have done so longer, only Joseph, having finished his chapter, got up and said that he must rouse the master for prayers and bed. | Мы все притихли, как мышки, на добрых полчаса и долго бы молчали, и только Джозеф, дочитав главу, поднялся и сказал, что должен разбудить хозяина, чтобы он помолился и улегся спать. |
| He stepped forward, and called him by name, and touched his shoulder; but he would not move: so he took the candle and looked at him. | Он подошел, окликнул его по имени и тронул за плечо, но тот не шевельнулся, и Джозеф тогда взял свечу и поглядел на него. |
| I thought there was something wrong as he set down the light; and seizing the children each by an arm, whispered them to 'frame up-stairs, and make little din-they might pray alone that evening-he had summut to do.' | Когда же Джозеф снова поставил свечу, я поняла, что с хозяином неладно; и, взяв обоих детей за руки, я шепнула им, чтобы они "шли наверх и постарались не шуметь, - сегодня они могут помолиться сами - у Джозефа много дел". |
| 'I shall bid father good-night first,' said Catherine, putting her arms round his neck, before we could hinder her. | - Я сперва скажу папе спокойной ночи, -возразила Кэтрин, и не успели мы ее остановить, как она уже обвила руками его шею. |
| The poor thing discovered her loss directly-she screamed out-'Oh, he's dead, Heathcliff! he's dead!' And they both set up a heart-breaking cry. | Бедная девочка тут же поняла свою потерю, она вскричала: - Ох, он умер, Хитклиф, он умер! - И они оба так зарыдали, что сердце разрывалось слушать их. |
| I joined my wail to theirs, loud and bitter; but Joseph asked what we could be thinking of to roar in that way over a saint in heaven. | Я плакала с ними вместе, громко и горько. Тогда Джозеф спросил, с чего это мы разревелись о святом в небесах. |
| He told me to put on my cloak and run to Gimmerton for the doctor and the parson. | Он велел мне надеть салоп и бежать в Г иммертон за доктором и за пастором. |
| I could not guess the use that either would be of, then. | Мне было невдомек, что пользы теперь от них обоих. |
| However, I went, through wind and rain, and brought one, the doctor, back with me; the other said he would come in the morning. |