| She expressed pleasure, too, at finding a sister among her new acquaintance; and she prattled to Catherine, and kissed her, and ran about with her, and gave her quantities of presents, at the beginning. | Она выразила также радость, что в числе своих новых знакомцев обрела сестру; и она щебетала над Кэтрин, и бегала с ней, и зацеловывала ее, и задаривала - поначалу. |
| Her affection tired very soon, however, and when she grew peevish, Hindley became tyrannical. | Скоро, однако, ее дружеский пыл иссяк, а Хиндли, когда жена его, бывало, надуется, становился тираном. |
| A few words from her, evincing a dislike to Heathcliff, were enough to rouse in him all his old hatred of the boy. | Ей достаточно было сказать о Хитклифе несколько неодобрительных слов, и вновь поднялась вся его былая ненависть к мальчику. |
| He drove him from their company to the servants, deprived him of the instructions of the curate, and insisted that he should labour out of doors instead; compelling him to do so as hard as any other lad on the farm. | Он удалил его со своих глаз, отправил к слугам и прекратил его занятия со священником, настояв, чтобы вместо учений он работал - и не по дому, а в поле; да еще следил, чтоб работу ему давали не легче, чем всякому другому работнику на ферме. |
| Heathcliff bore his degradation pretty well at first, because Cathy taught him what she learnt, and worked or played with him in the fields. | Сначала Хитклиф переносил свое унижение довольно спокойно, потому что Кэти обучала его всему, чему училась сама, работала с ним вместе и играла. |
| They both promised fair to grow up as rude as savages; the young master being entirely negligent how they behaved, and what they did, so they kept clear of him. | Они обещали оба вырасти истинными дикарями: молодой господин не утруждал себя заботой о том, как они себя ведут и что делают, - лишь бы не докучали ему. |
| He would not even have seen after their going to church on Sundays, only Joseph and the curate reprimanded his carelessness when they absented themselves; and that reminded him to order Heathcliff a flogging, and Catherine a fast from dinner or supper. | Он даже не следил, чтоб они ходили по воскресеньям в церковь, и только Джозеф и священник корили его за такое небрежение, когда дети не являлись на проповедь; и тогда Хиндли приказывал высечь Хитклифа, а Кэтрин оставить без обеда или без ужина. |
| But it was one of their chief amusements to run away to the moors in the morning and remain there all day, and the after punishment grew a mere thing to laugh at. | Но для них было первой забавой убежать с утра в поля и блуждать весь день в зарослях вереска, а там пускай наказывают - им только смех. |
| The curate might set as many chapters as he pleased for Catherine to get by heart, and Joseph might thrash Heathcliff till his arm ached; they forgot everything the minute they were together again: at least the minute they had contrived some naughty plan of revenge; and many a time I've cried to myself to watch them growing more reckless daily, and I not daring to speak a syllable, for fear of losing the small power I still retained over the unfriended creatures. | Пускай священник задает Кэтрин выучить наизусть сколько угодно глав, и Джозеф пускай колотит Хитклифа, пока у него у самого не заболит рука, - они все забывали с той минуты, когда снова оказывались вдвоем, или по меньшей мере с минуты, когда им удавалось составить какой-нибудь озорной заговор мести. Сколько раз я плакала потихоньку, видя, что они становятся со дня на день отчаянней, а я и слова молвить не смею из боязни потерять ту небольшую власть, какую еще сохраняла над этими заброшенными детьми. |
| One Sunday evening, it chanced that they were banished from the sitting-room, for making a noise, or a light offence of the kind; and when I went to call them to supper, I could discover them nowhere. | В один воскресный вечер случилось так, что их выгнали из столовой за то, что они расшумелись или за какую-то другую пустячную провинность; и когда я пошла позвать их к ужину, я нигде не могла их сыскать. |
| We searched the house, above and below, and the yard and stables; they were invisible: and, at last, Hindley in a passion told us to bolt the doors, and swore nobody should let them in that night. | Мы обшарили весь дом сверху донизу, и двор, и конюшни: их нигде не оказалось, и наконец Хиндли, озлившись, велел нам запереть дверь и строго-настрого запретил пускать их до утра. |
| The household went to bed; and I, too, anxious to lie down, opened my lattice and put my head out to hearken, though it rained: determined to admit them in spite of the prohibition, should they return. | Все домашние легли спать, а я, слишком встревоженная, чтобы улечься, отворила у себя окошко и стала прислушиваться, высунув голову наружу, хотя шел сильный дождь: решила, невзирая на запрет, все-таки впустить их, если они придут. |
| In a while, I distinguished steps coming up the road, and the light of a lantern glimmered through the gate. | Прошло немного времени, и вот я различила звук шагов на дороге и мерцающий за воротами свет фонаря. |
| I threw a shawl over my head and ran to prevent them from waking Mr. Earnshaw by knocking. | Я набросила на голову платок и побежала предупредить их, чтобы они не стучали и не разбудили мистера Эрншо. |