Взоры призывников устремились на того, кого назвали «чучелом».
– А че такое? – непонимающе спросил Колян.
– Иди сюда! Ты что, дефективный?
– Нет, а че?
– Фамилия?
– Горшков.
– Ты где шлялся, Горшков?
– На «очко» ходил, а че?
– Ты придуряешься, – не выдержал лейтенант, – или по жизни дурак?
– Нет.
– Что нет?
– А ничего нет, – взъерошился Колян.
– Понятно. Ты в какой команде, Горшков? Во второй? Значит, нашей части повезло с тобой. Еще одним «промахом» будет больше.
Николай совершенно ничего не понимал. Он стоял перед офицером и озирался по сторонам. Но сочувствия и поддержки не находил, а вызывал только смех своим «а че». Костя решил помочь своему соседу.
– Товарищ лейтенант! Он просто ходил в сортир и не мог слышать ваших распоряжений, поэтому и не въезжает, что происходит.
– Это кто такой умный в адвокаты решил поиграть?
– Я. – Костя вышел в проход. – Фамилия Ветров.
– Персонально для тебя, Ветров. – Лейтенант пальцем указал на Костю. – В армии есть правило – каждый отвечает за себя. И чтобы ты, Ветров, сразу это усвоил, с нуля часов сменишь Маркова на почетном посту у туалета. Ну а ты, Горшков, в три часа, соответственно, сменишь своего защитника. Понял?
– А че не понять-то?
– Ну и хорошо, иди на место. – И обращаясь ко всем: – Ну все! Всем, как я надеюсь, все ясно. Значит, время пошло. Чтобы через десять минут на столах было пусто и чисто, а ваши тела находились в горизонтальном положении. Выполнять!
Лейтенант прошел несколько отсеков, вызвал парня с гитарой.
– Ты, – ткнул он гитариста пальцем в грудь, – следуй за мной.
Вскоре из первого отсека зазвучала гитара и парень хрипловатым голосом запел грустные песни. Лейтенант расслаблялся.
Присев на свое место, Колян спросил:
– Кость? А че этот чухан в погонах домотался до нас?
– Работа у него такая.
– Это понятно. А че он хотел-то?
– Показать, что в армии не принято задавать вопросов.
– Ладно. Водку не шмонали?
– Было. Мою забрали, твою, начатую, – нет.
– Козлы! Надо выжрать, пока остатки не отняли.
Колян разлил спиртное, и они допили водку, быстро перекусили, и Николай взобрался на верхнюю полку.
– Кость? А че летеха говорил про три часа?
– Сменишь меня.
– Где?
– На посту у туалета.
– Зачем?
– Да спи ты, я разбужу тебя в три и все объясню. Скоро он захрапел. Прилег и Костя. Как это ни странно, но наступило какое-то успокоение. Не хотелось ничего, даже думать.
А поезд держал ход, унося Костю все дальше и дальше от дома, от любимой, к неизвестной жизни, возможно, к тяжелым и опасным испытаниям, которыми так богата армейская служба.
Старший лейтенант Доронин с утра чувствовал себя неважно. Сказывалась ночь, которую они с Чирковым провели, расписывая «тысячу», и пара бутылок водки, раздавленная по ходу игры. Александр стал замечать в себе некоторые перемены. Если раньше выпитое накануне никаких последствий не вызывало, то с некоторого времени утреннее самочувствие ухудшилось и появилось желание, даже потребность слегка похмелиться. Он знал, что это симптомы алкоголизма, но ничего поделать не мог. Да и не хотел. Выпивать приходилось почти каждый вечер, за исключением, пожалуй, времени несения службы в наряде. Одиночество, которое ждало офицера дома, провоцировало эти частые, порой неумеренные пьянки.
Вот и сейчас, подходя к КПП, Доронин думал о том, как облегчить свое состояние, вернее, когда сделать это? До развода или позже? На построении Куделин под любым предлогом стремится обойти строй офицеров и выявить тех, от кого несет перегаром, чтобы, занеся в записную книжечку, при случае напомнить где надо о вопиющем факте. Поэтому Александр и размышлял, стоит ли давать замполиту еще один козырь против себя.
Но на входе в часть Доронина уже ждал Чирков.
– Сань, ну ты и спать горазд. Я тебя уже полчаса жду.
– А ты что, вообще не спал?
– Какой там сон? Благоверная такой разнос устроила. Пришел-то я домой в четвертом часу.
– Да, засиделись мы. Ну и чем дело кончилось?
– А ну ее. Что об этом говорить? Пойдем лучше по пивку вдарим?
– А развод?
– Какой развод в воскресенье?
– Куделин вчера объявлял о построении.
– Пошел он, этот Куделин. Пусть своих поджопников строит. Командир ничего не говорил? Нет. Ну и все, А Куделин? Шел бы он, этот Куделин.
– Ты чего завелся?
– Нет, ты идешь или будешь и дальше Муму травить?
– Пошли.
.– Вот это другое дело, а то Куделин, Куделин, да кто он есть-то по большому счету? Замполит. Этим все сказано.
Так под возмущенные реплики Чиркова друзья направились к ближайшей коммерческой палатке, где они хорошо знали продавца и где их так же хорошо знали как постоянных клиентов и даже отпускали спиртное в долг. На этот раз за окошком оказался не тот парень, с которым у них было давно налажено взаимопонимание, а молодая, симпатичная и незнакомая девушка.
– Вот так сюрприз! – воскликнул Чирков. – Сань, ты смотри, какая принцесса сейчас нас обслужит. Вы, как я понимаю, – обратился он к девушке, – новенькая?
– Да, а что?
– Да нет, ничего. Просто такое прелестное создание и в каком-то комке? Здесь ли ваше место, красавица?
– А вы считаете, что красавица может прожить без денег? Не зарабатывая себе на жизнь?
– Конечно! У принцессы обязательно должен быть принц, который обеспечивал бы ее и лелеял.
– Может быть, хватит, ребята? Что будете брать?
– Пару баночек «Баварии». А принца-то, как я понимаю, у принцессы нет?
– Пожалуйста – ваше п
– Значит, нет, – сделал вывод Чирков. – Могу порекомендовать, девушка, своего друга. Сань, покажись. Ну чем не принц? Кстати, из дворян, голубых кровей, так сказать.
– И давно офицеры, да еще дворяне, пьют по утрам пиво, как алкаши?
– Правильно замечено, Кать. – Чирков увидел на визитке имя девушки. – Обычно мы пьем шампанское, но, знаете, однообразие надоедает, вот иногда и позволяем себе изменить привычке.
– Володь, хватит болтать. У нее же работа.
– Вот тебе на. Я его, понимаешь ли, расписываю этаким гусаром, а он еще и брыкается. Нет, вы посмотрите на него, Катя, не иначе мой друг в смущении? А, Сань? – Чирков плечом подтолкнул Александра.
– Пойдем, в часть пора, – действительно непонятно отчего смутившись, поторопил друга Доронин.
Девушка проводила взглядом офицеров.
– Володь? Ну что ты представление устроил?
– Тебе не понравилась девушка?
– Да какая разница – понравилась не понравилась, может, у нее парень есть или, вообще, муж.
– Парень, муж, – передразнил Чирков. – Ты на службе этой совсем умом тронулся. Кроме казармы да «чипка» ничего не видишь. Какой муж? Ты обратил внимание на ее взгляд? Нет? Ну конечно. А я обратил и говорю тебе, на все сто, что никого у нее нет. Ее взгляд, Сань, ищет, понимаешь? Изучает и, если хочешь, желает быть увиденным и понятым.
– Ну наплел. Откуда ты-то знаешь? Можно подумать, что, кроме казармы и «чипка», ты еще что-то видишь в отличие от меня.
– Конечно, вижу. У меня же жена молодая, Сань, и к тому же психолог по образованию. Только, надо признать, психолог из нее довольно неважный.
– Что так?
– Рассуди сам. Ты думаешь, она поверила, что я ночью с тобой в карты играл и жрал водку? Ничего подобного. В ее понятия такой расклад не укладывается. Обязательно я провел ночь в кабаке и обязательно с бабой. И хоть кол ей на голове теши. Говорю: «Дашенька, никакого кабака не было, да и где я на не го денег-то, в конце концов, возьму? Тем более не было женщины – ты у меня одна-единственная, а при шел поздно потому, что игра затянулась». Она мне в ответ знаешь что? «Если бы я была у тебя единственная, как говоришь, то не шлялся бы по ночам с дружками, а летел бы на крыльях любви домой, к своей единственной». Икара тоже нашла.
– А что? Логично.
– Не спорю. Но не в этом главное. Вот ты в свое время после службы только домой, к своей ненаглядной. А она? Помахала дяде ручкой, и вся любовь. Извини, конечно.