— Пять вагонов и паровоз!.. Вполне наивный детский почерк!
В кабинет входят денщик и повар с подносом. Они начинают накрывать стол для завтрака.
— Попросите ко мне есаула! — говорит полковник адъютанту и снова рассматривает флажок, прикасаясь к нему лишь кончиками холеных пальцев.
Такой же флажок, но в других руках — мозолистых, рабочих. Его рассматривает бородатый мужчина. Рядом стоит обходчик, рассказывает:
— Лязгнуло, грохнуло и стихло, будто провалился состав! Подбегаю — паровоз и пяток вагонов — под откосом!
Бородатый мужчина помахал флажком.
— Ну, а это тут при чем?
— А при том, Кондрат Васильевич! Два их было… Один колчаковцы взяли, а другой я подобрал… Отбросило его в сторону — никто и не заметил… И взяло меня сомнение: ежели наши работали — почему меня не предупредили? Флажки, опять же, зачем?
— Наши, наши! — сердито произнес Кондрат Васильевич. — Среди наших болванов нету!.. Это надо же додуматься! — Он с возмущением потряс флажком. — «Армия «Трясогузки»!.. Какой Наполеон выискался! А ведь грамотный, черт! Смотри, какие закавыки намалевал!
Кондрат Васильевич ткнул пальцем в кавычки, подошел к горну и бросил флажок в огонь.
— Так будет лучше!.. А тебе уходить придется. Очухаются — в первую голову за путевого обходчика возьмутся.
В это время в переулке, в конце которого стоит жестяная мастерская Кондрата Васильевича, показались повар и кухонный мужик. Они несут котлы и кастрюли.
В одном из домов к окну подошла девушка, сняла гармонь с подоконника, взяла несколько громких звуков.
Услышав этот сигнал, Кондрат Васильевич быстро отодвинул верстак, заваленный железным хламом, приподнял две половицы. В полу образовалась щель. Видны деревянные ступени.
— Отправлю тебя к партизанам, — сказал обходчику Кондрат Васильевич. — А до вечера погостишь у меня в подвале.
Обходчик спустился вниз. Кондрат Васильевич поставил верстак на старое место и деловито застучал деревянным молотком по куску жести.
Над дверью задребезжал колокольчик.
Повар и кухонный мужик внесли в мастерскую котлы и кастрюли.
Любуясь настойкой в хрустальной рюмке, полковник говорит раздраженным тоном:
— Начать с путевого обходчика. Прочесать весь город. Хочу отметить, есаул, что головорезы из вашей команды начинают меня раздражать. Помпезно обставленные расстрелы — это далеко не все, чем следует заниматься контрразведке!.. Можете идти!
Есаул судорожно двигает кадыком, будто проглатывает что-то колючее, и вылетает за дверь.
В городе стремительно нарастает тревога. По улице скачет есаул, бешено нахлестывает коня нагайкой.
И вот уже пять всадников несутся по улице, распугивая прохожих.
По другой улице бегут солдаты.
— По два в каждый дом! — командует офицер. — Перерыть все от чердака до подвала!
Солдаты исчезают в калитках и подъездах домов. Стучат кулаками, прикладами в запертые двери.
Пожилая женщина с небольшим свертком мечется то в одну, то в другую сторону. Но всюду солдаты.
— Куда, карга старая? Что несешь?
Унтер-офицер выхватил сверток.
Вихрем налетел есаул, спрыгнул с лошади. Сам развернул сверток. Это две чистые простыни.
— На базар, сынки! — лепечет старуха. — На базар несу!
Есаул вытащил батистовый флажок, сравнил и швырнул простыни на землю. Снова вскочил на лошадь и крикнул унтер-офицеру:
— Мне батист, батист нужен!
У дома контрразведки — длинная очередь задержанных. У всех в руках куски белой материи, скатерти, нижние рубашки. Вокруг — усиленный караул.
Есаул, как на троне, сидит на крыльце дома в мягком кресле. В руке — флажок. Унтер-офицер стоит на нижней ступеньке крыльца. К ним по одному подходят задержанные, показывают свои тряпки. То, что ничуть не похоже на батист, унтер бросает на крыльцо, а владельца отпускает коротким:
— Свободен!
Людей, у которых есть что-нибудь похожее на материал флажка, уводят во двор дома.
На другой стороне улицы стоит, прислонившись к водосточной трубе, мальчишка — тот самый, который пустил под откос состав с карателями. На беспризорнике — дырявый английский френч. Вместо брюк — пижамные штаны, прихваченные снизу солдатскими обмотками. Мальчишка с любопытством наблюдает за есаулом и унтер-офицером.
К крыльцу подводят пожилую даму с ворохом белья. Есаул и унтер роются в нем. Обнаружив батистовую рубашку, унтер командует солдату:
— Во двор!
— Мой муж — известный врач! — кричит женщина.
До этого момента все шло спокойно. Люди не решались спорить с контрразведкой. Но когда жена врача осмелилась крикнуть, вся толпа задержанных зашумела, заволновалась.