— Бей! Только гитару не тронь! — взмолился он.
Мальчишки засмеялись.
— Есть хочешь? — спросил младший.
Цыганенок недоверчиво и удивленно смотрит на них.
— Ага!
— Еще раз побежишь — догонять не будем! — предупредил старший беспризорник.
— Останешься с пустым животом! — добавил младший.
Мальчишки, не оглядываясь, пошли прочь. Цыганенок полежал еще несколько мгновений, потом вскочил и побежал за ними.
На бревнах, на берегу реки, сидят беспризорники. Цыганенок стоит перед ними и отвечает на вопросы. Допрос ведет младший.
— Где жил?
— В Чите.
— Как сюда попал?
— К красным пробираюсь.
Младший беспризорник взглянул на старшего.
— Да, годен он, Трясогузка!
Старший нахмурился и шлепнул младшего по затылку. Объяснил:
— За язык!.. Кличка командира — военная тайна! Понял?
Воспользовавшись паузой, Цыганенок жалобно произнес:
— А поесть-то когда? Обещали же!
— Спрашиваем мы! — прикрикнул на него Трясогузка. — Давай, Мика! Продолжай!
Мика хлюпнул носом и спросил:
— Отец и мать есть?
— Нету! — горестно ответил цыганенок.
— А где они?
— Колчаковцы…
Голос у цыганенка сорвался. На глазах навернулись крупные слезы.
— Звать как?
— Гаврюха Спицын.
— Цыган? — вмешался в допрос Трясогузка.
Цыганенок сердито сверкнул глазами.
— Попрошайничать для вас не буду!
— Никак обиделся? — удивился Трясогузка. — А ну-ка, Мика, разъясни ему!
Мика деловито откашлялся.
— В нашей армии так: кто ты — все равно! Хоть цыган, хоть как у Пушкина — финн, тунгус или калмык! Лишь бы не белый. И не трус!
— А Цыган, — добавил Трясогузка, — это твоя кличка будет! У нас так положено!.. Принимаем тебя в армию!
— А поесть? — снова спрашивает Цыган. — Я дня три…
— Иди за нами! — прервал его Трясогузка. — И запоминай наш устав!.. Давай, Мика.
Мальчишки пошли вдоль берега. Мика заговорил как по писаному:
— У нас армия, а не шайка! И ты теперь боец армии Трясогузки! Без приказа ни шагу! За измену — смерть! Воровство и всякий грабеж — отменяется! У нас склады продовольствия! Еды хватит до самой до коммунии!
— До чего? — не понял Цыган.
— До коммунии! — повторил Мика. — Когда Ленин скажет: Все, товарищи! Езжайте кто куда хочет! Хоть на Черное море, хоть в Крым, хоть на Кавказ! И ешьте — что хотите! Хоть ананасы! А их там…
— Ты об уставе давай! — одернул его Трясогузка. — Об ананасах потом…
Они подходят к старому пепелищу. Светит луна. На перекладине, образующей ворота, — остатки когда-то броской надписи: «Купец Зу…» Торчат стояки дымоходных труб.
Трясогузка вытаскивает из развалин флаг с надписью: «Армия «Трясогузки», разворачивает его и приказывает Цыгану:
— Поклянись на знамени!
— А почему оно белое? — спрашивает Цыган. — Вы же за красных!
— А ты читай! — сердится Мика и поворачивает полотнище той стороной, на которой написано слово «красный». — У нас этого батиста — рулоны, а красной материи нигде нету.
— Клянись! — повторил Трясогузка.
— А как?
— А так: если что сболтнешь — гроб тебе сосновый! — говорит Мика. — А если струсишь — гроб осиновый!
— Вот те крест — не сболтну и не струшу! — клянется Цыган.
Мальчишки перелезают через обгоревшие бревна и остатки стен. Трясогузка подползает под какую-то балку рядом с печной трубой. Мика и Цыган ползут за ним.
Вспыхивает спичка, загорается свеча, освещая облицованный камнем подвал. Видны какие-то мешки, ящики, бочки, рулоны. Один ящик взломан. В нем поблескивают консервные банки. Из распоротого мешка торчат конусообразные головки сахара.
Цыган смотрит на это богатство, раскрыв рот. У него дух захватило от этого изобилия.
— Это… чье?
— Моей армии! — гордо говорит Трясогузка.
— Все?
— Все принадлежит моей армии!
— А сколько в армии… едоков? — с тревогой спрашивает Цыган.
— Едоков! — передразнивает его Трясогузка. — В армии бойцы, а не едоки!.. Ты третий будешь…
— Это… все… на троих?
Цыган схватил гитару, ударил по струнам, выбил ногами чечетку.
Потом отбросил гитару, поднял над головой свечу, прыгнул на ящик, с него — на бочку.
— Стой! — отчаянна завопил Трясогузка.
Цыган застыл, взглянул под ноги. Половина дна у бочки выбита. Поблескивает черный порох.
Трясогузка вырвал у Цыгана свечу и наградил его подзатыльником.