— Если б взорвался — голову бы тебе оторвал!
Цыган виновато вздохнул, и Трясогузка смилостивился.
— Накормить бойца Цыгана!
Мика стал разжигать железную печурку.
Булькает на печурке чайник. Цыган пальцами вытаскивает из банки куски мяса, облепленные студенистым желе, и торопливо запихивает в рот. Трясогузка и Мика тоже едят, но не так жадно.
— Я когда сюда приехал, — рассказывает Трясогузка, — три дня не ел… Думал, конец придет… А холодюга! Наткнулся на обгоревшие бревна… Может, тепло от пожара осталось?.. Полез под балку — холодно! Хотел назад повернуть, да в подвал и провалился… Отъелся, отогрелся… Потом Мику сюда приволок… Нашел его у выгребной ямы.
— Как только не растащили! — произносит Цыган, снова оглядывая мешки, ящики и бочки.
— Думали — сгорело все! — пояснил Трясогузка. — Купчина тут жил… Говорят, денег у него было — как грязи!.. Когда пришла революция, взял и подпалил свой дом, а сам удрал. Только не рассчитал, гад! Порох не взорвался! Вот подвал и уцелел.
Раннее утро. Трясогузка раскладывает на три кучки дневной паек: баранки, по куску сахару, по вобле. Одну из порций он подвинул Цыгану. Спросил:
— Клятву помнишь?
— Помню!
— И еще запомни: дотемна сюда не возвращайся! Шныряй по городу, как настоящий цыган! Высматривай, как белым навредить можно! Вечером доложишь! Понял?
Такую же порцию получает Мика, и мальчишки расходятся в разные стороны.
Цыган идет вдоль речки. Впереди виден мост. К нему с противоположной стороны подъезжает нагруженная длинными ящиками армейская подвода. Подвыпивший солдат лениво понукает лошадь.
— Шевелись, стоеросовая!
Под колесами затарахтели бревна моста. Цыган услышал громкий треск и увидел, что заднее колесо телеги проломило подгнивший настил. Лошадь дернулась несколько раз и остановилась. Солдат спрыгнул на мост, обошел подводу, покачал головой, посмотрел по сторонам.
— Эй, парень! Чего скалишь зубы? Иди помоги!
Цыган подбежал, взял лошадь под уздцы. Солдат уперся в задок телеги. Но колесо засело крепко, поклажа была очень тяжелой.
— Вагу нужно! — подсказал Цыган.
Солдат задумчиво поскреб подбородок и вытащил из телеги топор.
— Пойду, вырублю, а ты придержи лошадь.
— Ладно!
Оставшись один, Цыган заглянул под брезент. В длинных ящиках лежали винтовки. Были в телеге и цинковые коробки с патронами.
Мальчишка прислушался. Где-то за кустами солдат вырубал вагу.
Цыган вытащил ящик с патронами и опустил его в дыру под мост. Всплеск был не очень громкий. Потом он отправил туда же одну винтовку.
Солдат притащил увесистую вагу, подставил ее под ось. Навалился — колесо поднялось.
— Трогай!
Цыган потянул лошадь за уздцы, и подвода благополучно миновала мост.
По грязному переулку ведут к железной дороге группу заключенных — человек двадцать. Это заложники. Колчаковская контрразведка задержала их до выяснения личности таинственной Трясогузки.
По тому же переулку сзади конвоя бредет Мика.
Около железной дороги стоит кирпичный пакгауз. В него и втолкнули всех заложников. Навесив на железную дверь большой замок, унтер-офицер приказал часовому:
— Не выводить! Передач не принимать! Все равно через пару дней в расход пустим.
По путям мимо пакгауза неторопливо проходит Мика. Посмотрел на часового, на дверь. Сбежал с насыпи в кусты. И вот он уже сзади пакгауза. Залег в зарослях и тоскливо смотрит на единственное окно, забранное прочной решеткой.
Вдоль забора у особняка полковника прогуливается Трясогузка. Внимательно смотрит на крыши, на старые деревья с толстыми ветками, нависшими над кухней и забором.
По улице ведут еще одну группу задержанных. Здесь только мужчины — рабочие депо. Среди них и Кондрат. Платайс шагает сбоку по тротуару. Три солдата покрикивают на рабочих, торопят их.
Трясогузка и Платайс идут навстречу друг другу. Мальчишка с ненавистью взглянул на гладко выбритое, сытое, спокойное лицо мужчины. А Платайс проводил беспризорника грустным сочувственным взглядом.
Трясогузка дошел до открытых ворот, а оттуда — Николай с пустым мешком. Увидел знакомого беспризорника, улыбнулся.
— A-а, приятель! Здорово!.. Как обмотки, хорошо сегодня завязаны?
— А ты, значит, вокруг полковника увиваешься? — зло спросил Трясогузка.
— Откуда ты знаешь, что здесь полковник?
— Я все знаю!
— Давно беспризорничаешь?
— С потопа!
— Звать-то как?
И Трясогузка чуть не проговорился.