— Ты никогда не получишь моих денег, черт бы тебя побрал!
Уолтер молча подошел к стеклянным дверям. Вэл поднялась, прижав руки к горлу, но он внезапно повернулся, прошел мимо отцовского стола и открыл другую дверь.
Винни Мун едва не упала ему в объятия; на ее лице застыла глупая улыбка. Уолтер прошел мимо, не взглянув на нее, и она исчезла.
Спет, тяжело дыша, опустился на стул. Вэл застыла на террасе.
Вскоре она услышала, что Уолтер возвращается. В одной руке он держал саквояж, а в другой — чертежную доску.
— За остальными вещами я зайду завтра, — холодно сказал Уолтер.
Спет не ответил.
— Но это еще не конец, — тем же ледяным тоном продолжал Уолтер. — Все деньги вернутся к людям, у которых ты их отнял, понятно? Не знаю как, — он распахнул стеклянные двери, — но клянусь, что я этого добьюсь.
Солли Спет сидел неподвижно, только слегка подергивая головой.
Уолтер вышел на террасу, задев краем чертежной доски мокрые плечи Вэл.
— Не приютишь меня на ночь, Вэл? До завтра я не смогу начать подыскивать себе жилье.
Вэл обняла его за шею и прижалась к нему.
— Уолтер, дорогой, женись на мне!
Она ощутила, как напряглось его тело, но он легкомысленно ответил:
— Я предпочел бы жить с тобой во грехе.
— Уолтер, я без ума от тебя! Мне все равно, что сделал твой отец! Мы как-нибудь выкрутимся. Не взваливай себе на плечи чужие несчастья. Забудь обо всем...
— Ну хватит! — весело сказал Уолтер. — Смотри, ты совсем растрепала свою драгоценную прическу.
Вэл опустила руки.
— Но, Уолтер, я просила тебя жениться на мне!
— Нет, Вэл, — мягко ответил он. — Пока — нет. — Что-то в его голосе превратило капающий ей на спину теплый дождик в ледяной душ.
Глава 3
ПЕРЕЕЗД
Наводнение обрушилось на Сан-Суси среди ночи. Уолтер, Вэл, Винни Мун, Джо-Джо, Пинк и Рис Жарден, дрожа и прижимаясь друг к другу, сидели на самом высоком участке крыши в темноте и слушали, как вода, жадно урча, подбирается к ним.
Внезапно появилась луна с румяной физиономией Соломона Спета, затем, продолжая усмехаться, утонула в черной воде... Начался серый день, но Вэл не видела ничего, кроме воды повсюду. Чувствуя страшную жажду, она начала шарить языком по пересохшему нёбу и... проснулась.
Солнечный зайчик попытался взобраться к ней на кровать, но оказался слишком слаб и вскоре растаял, поглощенный холодными серыми облаками реального дня.
Поежившись, Вэл поднялась и по привычке окликнула Рокси. Но Рокси исчезла вместе с экономкой миссис Томпсон и остальными слугами. Вэл ощутила, как в недавнем сне, что приближается конец света.
Она беспомощно сидела за туалетным столиком в ванной, глядя на флакончик французских духов, когда в дверь постучали и вошел Рис.
— В какой именно момент, котенок, бекон превращается в уголь? — спросил он.
Вэл вскочила.
— Папа! Неужели ты пытался приготовить завтрак? Ради бога, не делай ничего! Я сейчас спущусь.
— Рад, что ты воспринимаешь это спокойно, — улыбнулся Рис. — Если Пинк тоже уйдет, нам придется где-то искать кухарку.
— Вовсе нет. Я отлично могу готовить сама.
— Тебе незачем торчать у плиты. Мы еще в состоянии этого избежать.
— Да, — усмехнулась Вэл, — пока деньги не истощились полностью. Как тебе удалось разделаться с недвижимостью?
Рис пожал плечами:
— За дома в Санта-Монике и Малибу дают хорошие деньги, а вот на Сан-Суси мы здорово погорели.
— А этот киношник забирает яхту?
— Да, но он форменный пират.
Вэл чмокнула отца в загорелый подбородок.
— Не волнуйся, дорогой. Я научу тебя экономить. А теперь уходи.
Оставшись одна, Вэл снова помрачнела. Расставаться с привычной роскошью было все равно что ожидать ампутации ноги. Ей представились грядущий аукцион, толпа любопытных, наседающих друг на друга, трогающих руками их личные вещи... Лучше об этом не думать.
Вэл пережарила тосты, бекон и яичницу и испортила кофе, однако Рис ел с удовольствием, уверяя, что в жизни не пробовал такого вкусного завтрака. Ему почти удалось одурачить дочь, хотя по-настоящему вкусным был только апельсиновый сок, который Пинк приготовил перед уходом. Уолтер прав — она абсолютно бесполезна в этой жизни. Вспомнив об Уолтере, Вэл почувствовала, что у нее дрожат губы. Вытолкнув отца из кухни, утратившей после отбытия миссис Томпсон свой безупречный облик, она села и заплакала над посудомоечной машиной. Это походило на реквием, ибо Вэл не сомневалась, что упомянутым чудесным изобретением они также пользуются в последний раз.