ки солнечных зайчиков, заставляли душу радостно трепетать. Чистый воздух с запахом смолы щекотал ноздри. Я дышал полной грудью и был счастлив. Я ел лесную ягоду, пил родниковую воду, слушал пение птиц и шёпот ветра, спал на валежнике, укрывшись большой сосновой лапой, прижимаясь к тёплой и душистой коре лесного великана. На четвёртые сутки своего путешествия я вышел на лосиную тропу и увидел рысь. Встреча оказалась неожиданной для нас обоих. Рысь с испугу бросилась на дерево, а я засуетился и шарахнулся в противоположную сторону. Вдруг, что-то клацнуло, и моё тело пронзила острая нестерпимая боль. Шок от неё оказался настолько сильным, что я потерял сознание. Когда я пришёл в себя, то увидел, что оказался в каком-то странном месте напоминающим мой дом, только в несколько раз больше. Пахло деревом и дымом. Тогда-то я и встретил впервые Его. Он склонился надо мной, внимательно на меня посмотрел и сказал: - Что, очнулся дружище? - а потом улыбнулся и добавил - значит, не зря тебя тащил сюда, такого тяжеленного. Болит нога-то? Болит, болит, знаю. На твоей физиономии всё написано. Как же тебя угораздило в капкан попасть?Ну, ничего, до свадьбы заживёт. Потом замолчал, о чём-то задумался и продолжил - А знаешь, я к тебе шёл. Ну не совсем к тебе, а к тому, кто мог бы научить меня понимать лес...» - Сэр - услышал, Вайхедик голос пилота - над нами база. Снижаемся. - Хорошо - одобрил Уляйне, закрыл дневник и сунул во внутренний карман куртки. Он посмотрел вниз. На вертолетной площадке их уже ждала машина скорой помощи. Вертолёт приземлился. Тело биолога осторожно вытащили из винтокрылого спасателя, поместили на коляску, коляску закатили в автомобиль. Завыла сирена и скорая помощь понеслась в клинику. Вайхедик поехал вместе с санитарами и врачом. В клинике его дальше приёмного покоя не пустили. Подошедший доктор лишь спросил: - Что с ним произошло? - Я знаю не больше Вашего - ответил Уляйне - Мы нашли его на берегу реки без сознания. При нём была обнаружена записная книжка. Вот пытаюсь разобраться. - Ладно, посидите тут. Никуда не уходите. Мне надо срочно осмотреть его. Не исключена операция либо переливание крови. Мне нужно будет знать как можно больше о нём, расскажете по подробнее ваши приключения. - Хорошо доктор, я подожду. Человек в белом халате стремительной походкой зашагал прочь и растворился в коридоре клиники. Вайхедик присел в кресло, посмотрел на потолок. Рука как - то сама собой потянулась во внутренний карман. Спасатель достал дневник, открыл его и, несмотря на усталость с интересом продолжил чтение. « Думаю, мы могли бы поучиться друг у друга чему-то стоящему. Ну что давай знакомиться. Алекс Грин. А тебя? Как зовут, тебя? Молчишь? Ну ладно скажешь потом. Давай отлёживайся - Он сказал эти слова так тепло. С улыбкой. Мне стало спокойно, и я уснул. Когда я проснулся, Алекса в доме не оказалось. Боль казалась уже не такой сильной, как в первый раз, и можно было о чём-то думать. В моей голове закружились мысли о том, как назвать Алексу своё имя. Для меня это было большой проблемой. Мы жили отшельниками. Жизнь протекала молча. В нашей семье вообще не любили звуки. Я даже и не знал толком, есть ли у меня имя и что это такое. Иногда очень редко мать обращалась ко мне, вытянув вперёд губы. «Ур», «Гр»- наверное, это и было имя. Мои раздумья, прервал раздавшийся скрип. Дверь отворилась, пропуская солнечный луч, а вместе с ним появился и Алекс. -Проснулся - улыбнулся, он - А я вот тебе черники насобирал. Ну, так как тебя зовут? Я немного помолчал для солидности, а потом проворчал глухо - Гр - А что я мог ещё сказать? - Гр, говоришь - снова улыбнулся Алекс - Значит Грсуг. Отлично, Грсуг, так Грсуг. Да, собеседник из тебя неважный. Тут мой новый знакомый зажмурил глаза, прикрыл их рукой и так стоял какое-то время, потом зачесал свои кудрявые волосы, вонзая пальцы под самые корни и как - то необычно произнёс - Не научить ли тебя письму? Замечательная идея. Но к ней мы вернёмся позже. А сейчас давай ешь и пей. Тогда я впервые услышал это странное слово «письмо», и даже совсем не представлял, чему меня собирался научить Алекс. Время шло. Семь дней я отлёживался в большом деревянном доме. Мой новый знакомый отпаивал меня молоком и чаем на лесных травах. От такой еды я отощал, но к концу недели боль совсем прошла и, несмотря на постоянное урчание под ложечкой чувствовал себя достаточно бодро. Алекс был очень умным, он видел, что мне хочется еды покрепче молока и как-то приготовил и угостил меня куском жареного мяса. Никогда оно не казалось мне столь вкусным. Я был Алексу благодарен за необыкновенную еду и с этого момента проникся к моему новому другу глубоким доверием. Алекс не преминул прочесть нахлынувшие на меня чувства в моих глазах. -Ууу - промычал он, улыбаясь - Ты я вижу готов к учёбе. Пожалуй, начнём. Грин достал из рюкзака фарфоровую бутыль и две одинаковые фарфоровые чашки. -Вот, смотри Грсуг - гордо произнёс мой новый друг, поглаживая бутыль- Плоды моего пятилетнего труда. В этом замечательном сосуде находится эликсир невиданной свободы. И первыми кто его испытает, будем мы с тобой. Видишь ли, мой друг я думаю, что все мы звенья одной цепи. Им только не хватает связи, чтобы передавать друг другу информацию. Я нашёл, кажется, нашёл средство. Эликсир поможет мне стать тобой, а тебе мной на какое-то время, но опыт, полученный за эти часы должен остаться навсегда. Когда я буду в тебе, не бойся. Я научу тебя письму. Алекс открыл бутыль, разлил содержимое в чашки. Одну взял себе, другую поднёс мне. Я посмотрел. В посудине было обыкновенное молоко. Пахло вкусно. Я с удовольствием выпил. В голове сразу зашумело, тело зашатало, и я погрузился во тьму как после капкана. Очнувшись, я испытал невероятные ощущения, ранее мной неизведанные. Мне казалось, что я это был я, но одновременно я был ещё и кем-то другим. В голове звучал чей-то голос, он пытался меня успокоить. Я не мог разобрать слов. Они сливались в один неясный гул, было какое-то неприятное чувство, немного тошнило, но постепенно звук стал разделяться на отдельные буквы, буквы складываться в слова, слова в предложения и я с удивлением узнал голос Грина, он звучал необычно, как-то приглушённо и из глубины, но это был его голос. «Не бойся - говорил во мне Алекс - это состояние ненадолго, всего лишь на несколько часов, потом пройдёт. Нам нельзя терять время. Я начинаю тебя учить письму. Учить на клеточном уровне. Ты будешь первым учеником, кого будут учить на клеточном уровне, а я буду первым учителем, применившим такую методику. Но прежде чем ты научишься писать, я должен сформировать в тебе абстрактное мышление. Сейчас будут искры, я приступаю к расширению твоего сознания. Не бойся » Тут членораздельная речь снова смешалась в какой-то единый гул. Внутри моего мира всё моментально заискрилось. Света стало столько, сколько бывает во время лесного пожара, когда полыхают многовековые деревья. Потом всё так же неожиданно успокоилось, как и началось. И я снова услышал голос Алекса: «Ага, кажется, получилось. Возьми в руки карандаш и пиши, что увидишь » Я послушался и сделал то о чём меня просил Грин. В мозгу огненными полосками стали появляться знаки: «А», потом «Б», потом «В». Как только я рисовал знак на бумаге, он исчезал и тут же появлялся другой. Так повторилось тридцать три раза. Потом знаки прекратили появляться. И я снова услышал голос своего учителя: «Всё, теперь ты можешь писать. Мои знания стали твоими. Попробуй, напиши слово, которое тебе нравится больше всего. » Я подумал, подумал и написал «лес». Долго ли я находился в состоянии двойственности, я не помню. После того, как я написал слово «лес», сознание покинуло меня. Очнулся я с ощущением того, что потерял часть себя. Я сидел за столом, передо мной лежал кусок бумаги и на нём, было написано «лес». Но Алекса в моей голове уже не было. Он сидел рядом и улыбался. - Что? Не верится?- спросил Грин, кивая на листок - Не верится. Да я и сам брат не верю. Наверное, потянет на нобелевскую премию, а? Давай возьми карандаш и напиши своё имя. Давай, смелее.... Ну, давай же! Я не думал, что у меня получится, но подгоняемый желанием Алекса я взял остро заточенный предмет под названием «карандаш» и с трудом, неуверенно, медленно вывел «Грсуг». Посмотрел на то, что получилось, и вдруг осознал, что после неестественного для меня состояния которое я пережил, умею не только писать, но и читать. Это удивительное открытие перевернуло во мне всё мировоззрение, я вдруг почувствовал, что я - это не я, вернее я, но только совсем другой. И мне это нравилось. Я с восхищением посмотрел на Грина. - Привыкай дружище - поучал, мня Алекс - теперь в твоей жизни будет много нового. Я буду с тобой говорить, а ты отвечать мне записками. Коммуникация брат великая вещь. Слово «коммуникация» я не понял, но то, что я услышал, не знаю почему, мне очень понравилось. После того как Грин побывал в моей голове и научил письму, он стал для меня непререкаемым авторитетом и я делал всё о чём просил мой странный друг. С ним было весело и настолько интересно, что я перестал замечать, как проходил день. Алекс меня учил новым словам, много рассказывал, заставлял писать записки, хвалил и часто повторял фразу: «Молодец, схватываешь на лету» Эти слова ласкали слух, они были такие сладкие. Как-то утром, когда мы вышли к реке, мой друг присел на камень, снял кепку, вытер со лба мелкие капли пота, скинул с пле