что встретил Малху. Узнав новость, мой друг залился звонким весёлым смехом, похлопал меня по плечу и сказал: Э - э - э дружище, да ты я гляжу, влюбился. - Что такое «влюбился» я не знал, но интуитивно чувствовал, что это слово отражает моё нынешнее настроение. И я с удовольствием написал на листе «влюбился» Алекс прочитал и снова засмеялся: - Вижу, вижу. Мог бы и не писать. А хочешь, мы и её научим? Мне почему-то этого хотелось, и я согласился. Так благодаря эликсиру Грина Малха тоже научилась грамоте. Я и Малха погрязли в записках, и нашим любимым словом было пятибуквие «люблю». Грин наблюдал за нами. Что - то записывал в свой блокнот и чему-то радовался, потирая руки. Как-то вечером, когда Малха ушла, и мы остались одни, он наклонился к моему уху и зашептал: -Послушай, Грсуг, ты многому научил меня, научи ещё одному? -Чему? - поинтересовался я. -Научи общаться с Малхой. - Зачем? - удивился я - Видишь ли - как-то возбуждённо, продолжал Алекс - Мне тоже нравится Малха. И я хочу быть тобой до конца. Я хочу испытать всё, что испытал ты. Полная идентификация, понимаешь? Я не знал, что такое «идентификация», но последняя просьба Алекса вывела меня из себя, я сильно разозлился и написал ему: - Послушай друг, ты переходишь всякие границы. Я не буду тебя этому учить. И пусть для тебя это останется вечной тайной. Но Алекс был не тот, кто привык отступать. Он не внял разуму. Грин привык добиваться своего, чего бы это ему ни стоило. И он сказал. -Если ты не научишь меня, я научусь сам. Для Алекса эти слова стали роковыми. Они выветрили из моей головы всё, что пытался вложить туда странный друг, и там не осталось ничего кроме гнева. Я бросился на Грина с такой яростью, будто передо мной был не друг, а лютый враг. Лицо Алекса перекосилось от ужаса. В моих глазах он увидел свою смерть. Грина парализовало от страха. Единственное, что он смог сделать, это закрыть руками своё красивое лицо. Первый удар отбросил Грина к столу, вторым я разодрал ему плечо и швырнул на стену. Тело его гулко ударилось, обмякло и рухнуло на бревенчатый пол. Третьим ударом я бы, наверное, убил его и съел, как это делали братья, расправляясь с врагами, но вид беззащитного, истекающего кровью Алекса, почему - то остановил меня. Наверное, сказалось действие эликсира, я вдруг отчётливо увидел в Алексе себя и ясно вспомнил, как многому он меня научил. Безудержный гнев прошел, и я стал думать, как спасти Грина. Где-то в глубине души я понимал, что мой друг, в сущности, хороший парень. Он любил лес. Я смотрел на Алекса, лежащего, без чувств и вдруг ясно отчётливо осознал, что сам ничем не смогу ему помочь. Внутренний испуг за жизнь Алекса заставил меня вспомнить, что есть ещё такие же как Грин. Раньше я их видел у реки и обходил стороной. Я решил отнести тело Алекса на берег к водопаду, потому, что чаще всего встречал людей там. Тому, кто найдёт моего друга, прошу, спаси его, помоги и коли выживет, напиши ему, что о нём помнит его дружище. Но если Грин захочет вернуться в мой лес снова, пощады не будет. Пусть помнит, что природа не падчерица и человек не её царь. Грсуг» На этом запись, сделанная корявым почерком, заканчивалась. Вайхедик, нажал на звонок, и в палату вошла медсестра. - Срочно позовите доктора - потребовал Вайхедик. Сестра удалилась. Скоро подошёл врач. - Что случилось? - с тревогой в голосе спросил он - Вам плохо? - Нет - ответил взволнованный Вайхедик - у меня для Вас есть важная информация. Вы же сами просили, если что узнаю о нём, рассказать вам. - Так, так, - в глазах доктора засветилось любопытство - И что - же? - Тот, кто находится в Вашей клинике не абориген, а пропавший натуралист Алекс Грин. - Вот как - протянул врач - А где же тогда Абориген? - Не знаю - задумчиво ответил спасатель - Мне известно лишь то, что зовут его Грсуг. Подписался он именно этим именем. Странно всё. Какая-то тёмная история получается. - Разрешите взглянуть? - попросил, доктор. - Пожалуйста - ответил Вайхедик и протянул записную книжку. Врач взял документ и самым тщательным образом стал рассматривать письмена, листая страницу за страницей. Там где было написано имя «Грсуг» его взгляд останавливался и скрупулезно изучал ломаные линии. Закончив чтение, доктор вернул дневник, сложил руки за спиной и заходил по палате. Ходил короткими шагами, не спешил и что-то бормотал себе под нос, потом вдруг резко остановился, достал из кармана платок вытер мокрый лоб и сказал. - Это кажется невероятным, но это так. - Что, невероятным? - не понял Вайхедик. - Вы ошиблись мой дорогой, когда читали «Грсуг». На самом деле в тексте упоминается имя - «Урсус». Алекс Грин - натуралист, верно? Значит он знал латинский язык. Но в латинском языке нет слова «Грсуг», зато есть «Урсус». Дело в том, что из - за плохого почерка Вы приняли заглавную букву У за заглавную Г и последнюю букву «с» за «г», ибо они были не чётко прописаны. Поэтому нет никакого Грсуга, есть Урсус. И если это так, то нет никакого аборигена. - Кто же тогда автор текста? - недоуменно спросил Вайхедик. - А Вы знаете, как с латинского переводиться «Урсус»? - вопросом на вопрос ответил доктор. - Нет - честно сознался Уляйне - ну не тяните. Говорите же? - Медведь.