На теле мгновенно проступает пот и пах тяжелеет.
Блять.
Душу желание схватиться за ширинку.
Что за королева красоты, твою мать?
Чья-то жена?
Охеренно, Стрельцов.
— Пиво? — вырывает из несознанки голос Чернышова.
— За рулем, — перевожу на него глаза, радуясь тому, что надел очки.
Пока Романов дает нам пространство, переключая на себя внимание хозяина дома, Чернышов делает глоток из бутылки и интересуется:
— Так сколько у вас людей?
От жары рубашка липнет к телу. Тру затылок, игнорируя мелькания желтого платья где-то на периферии зрения.
Пиздец. У меня почти стоит, и тупее ситуации в жизни не припомню. С учетом того, что я трахался на прошлой неделе, и Ренате пришлось мне основательно отсосать, потому что после дежурства у меня не самый бодрый стояк в городе, но прямо сейчас мне это не мешает.
Складываю на груди руки и сжимаю кулаки.
— Сейчас двадцать, — пытаюсь прочистить мозги. — Планируем расширяться. Нужны новые клиенты.
Описывать всю убогость положения я не стал даже своему зятю. Судя по тому, что я увидел, пообщавшись с парнями из ЧОПа, они доедают последний хрен без масла. Не могу жаловаться, во что-то более успешное меня бы с моими стартовыми вложениями не впустили. Если прогорю, родной убойный отдел примет назад с распростертыми объятиями. За четыре года в отделе я научился спать по ночам при любом раскладе, но то количество дерьма, с которым имел дело, точит на хрен мою веру в человечность. Возвращаться в эту говеную карусель нет желания, осталась только тоска по работе на износ в компании таких же фанатиков, как я.
Чернышов задумчиво молчит. Я о нем знаю не так много. Оценивать физическую форму собеседника — для меня профессиональное. До пивного пуза ему далеко. Физическая форма у него отличная. Возраст — тридцать три, в разводе, есть ребенок. Мать ребенка — старшая сестра Романова, с которой я знаком не так давно.
— Слушай, — ерошит Чернышов волосы. — Давай так. Подъезжай ко мне в офис в пятницу. Помогу, чем смогу.
— Буду благодарен, — откашливаюсь.
Через десять минут перемещаемся за общий стол под навесом из виноградной лозы.
Желудок с утра пустой, но накидываться на еду реально неловко. За столом в основном разговоры, принимать участие в которых тоже не особо комфортно.
Романов не шутил, “связи” у него на уровне. Весь гребаный цвет города: от банкиров до администрации. Мужики от тридцати и старше, с женами, детьми и собаками. Составить диалог с этой публикой для меня задача сложнее, чем выдернуть с корнем хрен из земли.
— Глеб, хотите еще лимонада?
— Да, спасибо, — смотрю на хозяйку, Татьяну. — Можно на “ты”.
Улыбается.
Красивая женщина. И возраст ей идет — чуть за сорок. Думаю, за этим столом ни у одной дамы нет проблем с самооценкой и гардеробом, но, блять, стоит у меня не на них.
Глотаю из ледяного стакана, пока Татьяна подливает лимонада Романову, интересуясь:
— Где супругу потерял, Санечка?
— Жарковато для нее, Тань, — крутит в руке стакан.
— Понимаю, — ерошит женщина его волосы.
Моя сестра на пятом месяце, для нее сегодня действительно жарко. Он пошел-то сюда из-за меня…
— А что, наша принцесса на диете? — сухо спрашивает блондинка напротив, бросая демонстративный взгляд на бассейн.
Слежу за ее взглядом, делая глубокий вдох.
На шезлонге вышеупомянутая “принцесса” загорает, согнув в колене одну из своих охуенных ног. Поля большой соломенной шляпы закрывают лицо, но не закрывают грудь. Судя по всему, скромного в ее теле нет ничего.
— Мне сходить ее позвать? — с усмешкой тянет Татьяна.
— Не знаю, — пожимает та плечом. — Может и позвать, а то смотрю, мужики наши приуныли…
— Женя, — цыкает Калинкин. — У нас настроение боевое.
— Ну-ну… — кривится Женя. — Кто-нибудь знает, откуда у нее эта машина? — спрашивает у всех.
Пф-ф-ф…
— Заработала, — немного строго отвечает ее мужик.
— Серьезно? — закатывает глаза.
— Женя, — осаждает хозяйка. — Лимонад будешь?
— Лучше уж коньяка.
За столом минутная тишина.
Снова смотрю на очевидную виновницу этой, блять, молчанки.
Заработала?
Пышная грудь медленно опускается и поднимается. Судя по всему, любой негатив ни хера не мешает ей с оттягом расслабляться.