От такого беспричинного обвинения на глаза набежали слёзы, но я упрямо сцепила зубы: этот невоспитанный грубиян ни за что не увидит меня плачущей.
— Похоже, у тебя богатый опыт общения с подобными девушками, — резче, чем хотела, отвечаю я и хватаюсь за ручку двери. — Жаль тебя разочаровывать, но мне не нужны ни твои деньги, если они у тебя есть, ни твоё имя. Даже наоборот — надеюсь, больше мы никогда с тобой не встретимся.
Вылетаю в коридор, порадовавшись тому, что вовремя сбросила с ног каблуки, и не разбирая дороги, понеслась вниз, на ходу выдёргивая из развалившейся причёски шпильки, позволяя волосам свободно струиться по спине. Первым делом отыскала взглядом Алису, которая продолжала топтаться у бара и беседовала с улыбающимся барменом. Как жаль, что люди с хорошими манерами не в моём вкусе; если бы я обратила внимание на кого-то вроде него, то сейчас бы не чувствовала обиду и гнев, которые пекли грудную клетку калёным железом. Но увы, мои гены, очевидно, запрограммировали меня на то, чтобы я западала на самовлюблённых грубиянов с непомерно завышенным эго, а после страдала и по осколкам склеивала назад своё сердце.
На лице подруги играла нервная полуулыбка, но когда я поравнялась с ней, та побледнела и испуганно уставилась на меня.
— Как ты?
Кажется, она даже немного протрезвела, пока волновалась за меня, но я не хочу думать об этом. Вообще ни о чём думать не хочу. Единственным желанием сейчас было — не верю, что говорю это — напиться и заглушить неприятный осадок, оставшийся после общения с этим самовлюблённым павлином. Этот… Максим Соколовский всё испортил! Мы оба хотели того, что между нами произошло, и после могли просто разбежаться в разные стороны. Быть может, завтра я бы даже не очень злилась на себя за такой опрометчивый поступок, потому парень не знал меня и не стал бы искать. Поругала бы себя, конечно, для приличия, но через пару дней пришла бы в норму и вернулась к привычной жизни незаметной мыши. Но этот невоспитанный грубиян убил моё настроение своими нелепыми обвинениями, взятыми с потолка. Даже если Максим всё это время общался только с охотницами за деньгами, он не имел права грести всех под одну гребёнку!
— Нормально, — отмахиваюсь от подруги.
От новогоднего настроения, которое я с таким трудом начала улавливать, и след простыл. Я чувствовала себя такой грязной, что хотелось найти мочалку и скоблить ею кожу до самых костей, но не от того, что пару минут назад я переспала с незнакомым парнем. Его обвинение почему-то и впрямь заставляло меня чувствовать себя какой-то дрянью, словно я действительно собиралась его шантажировать или что-то вроде того. Если бы я знала, что есть люди, способные своими грязными мыслями отравлять кровь других людей, я бы точно осталась сегодня дома.
Передо мной появляется продолговатый бокал на короткой ножке с жёлтой жидкостью и белой шапкой густой пены. Я поднимаю глаза на Бар-Мэна, который смотрит на меня с сочувствием.
— Попробуй, тебе понравиться. — Я уже собираюсь заикнуться, что у меня с собой деньги только для оплаты такси, но парень словно читает мои мысли. — За счёт заведения.
Ещё полчаса назад от такой фразы я бы чувствовала себя на вершине мира, но сейчас она лишь усугубила моё положение, снизив и так отсутствующее настроение до отметки «минус». Однако от коктейля отказываться не стала, чтобы не обижать парня, — в конце концов, он просто пытается подбодрить меня.
Коктейль действительно оказывается вкусным, в основном из-за насыщенного кокосового вкуса.
— Что это?
Бармен открыто улыбается, и мне начинает казаться, что я запросто могла бы в него влюбиться.
— «Пина колада».
Пару секунд изучаю его лицо, забыв о том, что совсем рядом стоит лучшая подруга, которая задумчиво хмурится и невесть что думает о своей непутёвой подруге.
— А как тебя зовут? — спрашиваю у парня. — А то мне в голове уже надоело называть тебя барменом.
— Ты первая, красавица Нина, — довольно скалится в ответ, явно приняв мой вопрос за заинтересованность. — Понравился коктейль?
Ловлю себя на мысли, что улыбка Максима меня привлекает гораздо больше, и тут же старательно вытряхиваю её из головы.
— Понравился. — Собираюсь задать вопрос о том, откуда он знает моё имя, но вовремя вспоминаю, что сама недавно произнесла его так громко, что не удивлюсь, если его теперь знает добрая половина посетителей. — Так что насчёт твоего позывного?
— Антон, — со смешком выдаёт парень.
Я автоматически ухмыляюсь: не представляю, как можно серьёзно относиться к человеку, которым лично у меня ассоциируется с рыжеволосым конопатым мальчишкой из мультика? И невесть почему вспоминается ещё имя этой собачонки из сказки «Волшебник Изумрудного города»…
Залпом допиваю свою «Пина коладу», но кажется, моё упавшее настроение не в силах реанимировать ничто. Разве что удастся как-то вернуться в прошлое и остаться дома, или на худой конец отформатировать память…
На мой локоть опускается чья-то тёплая рука, и я поворачиваюсь к её обладателю.
— Мне кажется, тебе уже хватит, — мягко говорит Алиса и тянет меня на себя. — Давай найдём твои туфли и поедем домой?
Только услышав слово «дом» я начинаю понимать, насколько в действительности устала и хочу спать. От громкой музыки и спиртного, до которого я мысленно обещаю себе больше не дотрагиваться, в голове начинает постукивать отбойный молоточек. Поэтому я киваю, словно китайский болванчик, и с трудом поднявшись на замёрзшие ноги, вяло плетусь за Алисой через танцпол, не забыв помахать Антону на прощание.
Туфли были благополучно найдены и возвращены на законное место, а я сама — надёжно завёрнута в пуховик. Уже направляясь к выходу я ощущаю спиной прожигающий взгляд, но не оборачиваюсь, каким-то шестым чувством определяя, что смотрит на меня именно ОН. Чёртов Максим Соколовский.
До дома подруги мы добираемся на такси и в полном молчании, потому что я не настроена на беседу, а Алиса, по-видимому, не может решить, с чего именно её начать. Ну, или просто не хочет вытаскивать из меня информацию в присутствии чужого человека.
— Что случилось там, в вип-зоне? — в лоб спрашивает она, едва мы переступаем порог. — Между вами что-то было? Он тебя обидел?
Очень хочется спросить, что именно представляет из себя Максим, но я обрываю себя посреди мысли: чем меньше я буду о нём знать или думать, тем скорее забуду его.
— Всё нормально, — тихо отвечаю я. — Не было ничего такого, чего бы я не хотела.
Должно быть, во мне по-прежнему говорил алкоголь, потому что я не чувствовала смущения ни на йоту. Алиса, непривыкшая к таким откровениям с моей стороны, хватает меня за руку.
— Подожди… Хочешь сказать, что вы переспали? Ты и Соколовский?!
Её голос поднимается на две октавы, и я не знаю, обижаться мне или гордиться, потому что не могу опознать интонацию: она не верит, что Макс мог заинтересоваться мной до ТАКОЙ степени, или восхищается за то, что я решилась на такой шаг? Но вместо выяснений я в очередной раз решаю отложить всё в долгий ящик.
— Да, у нас был секс, если ты об этом. А теперь прости, мне бы хотелось принять душ и лечь спать. — Чтобы не обижать подругу, целую её в щёку. — Давай поговорим об этом завтра.
Если бы не дьявольская усталость, мой истерический хохот над ошалелым выражением лица Алисы долго сотрясал бы стены квартиры.
Жалкий десяток шагов до ванной комнаты в буквальном смысле слова доползаю: ноги словно налились свинцом, а голова напрочь отказывается соображать. Стаскиваю платье, которое больше никогда не надену, даже если будет повод, потому что один взгляд на него — и я начну вспоминать Максима. Настраиваю нужную температуру и вхожу под тёплые струи, которые острыми иглами прошивают моё промёрзшее тело насквозь. Немного пугаюсь, когда вижу кровавые разводы, стекающие по ногам, но вовремя вспоминаю, что я больше не «девочка».
Завернувшись в большой махровый халат, выхожу из ванной и замечаю полоску света, выбивающуюся из-под двери на кухне, слышу грохот посуды и приглушённое ругательство голосом Алисы: её после алкоголя всегда тянет перекусить. Тихо прокрадываюсь в гостевую комнату, которая с недавнего времени стала моей и без сил валюсь на кровать, даже не потрудившись разобрать её.
Уже проваливаясь в сон чувствую, как под чьим-то весом прогибается вторая половина кровати, а после Алиса обнимает меня и легонько гладит по голове.
— Спи, старушка, — тихо шепчет она. — Завтра мы со всем разберёмся.
И я проваливаюсь в спасительный сон.
4. Максим
Блять. Вот просто блять. Никаких других слов в моей голове нет уже почти сутки. Если бы кто-то меня спросил, где я нахожусь от одного до десяти по шкале ебанутости, я бы ответил, что я шкала. Я могу забыть подготовиться к парам, поздравить кого-то с днём рождения, убрать свою квартиру, но натворить херни — никогда. Какая мразь сделала мою куклу вуду и прокляла её?!