— Заткнись, Дик, — зло бросил Мерк. — Не то говоришь. Она сознавала, что рискует. Аликс была профессионалом, как и я. Мы постарались прикрыть ее как могли. Но она же не аналитик. Офицер-оперативник агентурной разведки не может сидеть в охраняемом кабинете. Он должен работать на «земле». Ты знаешь это так же хорошо, как и я. Мы сделали все, что могли. — Он замолчал, перевел дыхание и сказал: — Дик, мы кое-что сделали, но я не могу говорить об этом по открытому телефону. Позвони мне по защищенной линии, и я тебе все расскажу. Обещаю. — Телефон замолчал, он бросил трубку.
Я побрел обратно в гостиную. Генерал Крокер взглянул на меня и с тревогой спросил:
— Дик, что произошло?
Я рассказал ему все и добавил, что должен со своими ребятами лететь в Токио, а не в Рим. Я доказывал ему, что нужно отомстить за Аликс, необходимо ликвидировать ее убийц. Я убеждал его, что…
Это было все, что мне удалось сказать. Генерал не стал слушать меня дальше. Он побагровел, встал и указал мне на кресло. Я сел. Он навис надо мной и проревел:
— Ты выполнишь мой приказ. Ты и твои парни вылетят со мной в девять утра и отправятся в Рим. И чтобы никаких опозданий на самолет или других ваших штучек.
Свои действия в Риме я должен был координировать с местным офицером безопасности Олшейкером. Он организует проведение встречи, хотя не имеет ни малейшего представления о ее содержании.
Приказ генерала подействовал на меня, как оплеуха. Крокер матерился, как извозчик. Он никогда не разговаривал со мной в таком тоне. Я совершенно обалдел и понял, что спорить не стоит. С генералом не спорят, когда он начинает разговаривать красочным языком. Это приказ. Я встал, отдал честь и сказал:
— Есть, сэр.
Но внутренне я был против.
Мы приземлились в Риме в полночь. Было холодно и моросил дождь. В целях безопасности мы изменили курс над Генуей и сели не в международном римском аэропорту, а на небольшом аэродроме Чампико, в шестнадцати километрах к юго-востоку от Рима.
Несмотря на плохую погоду, поздний час и неожиданную смену места посадки, посол и главный военный атташе уже ждали нас, когда подали трап и открыли люк самолета. Протокол, ничего не поделаешь. Председатель и они следовали ему до последней буквы. Я посмотрел в иллюминатор и увидел, что каждый из них стоит под зонтиком, который держал промокший до нитки младший клерк посольства. Я вам должен сказать, что жизнь новоиспеченного дипломата — сплошное приключение.
Пока председатель с подобающей важностью спускался по трапу, я выскользнул через хвостовой люк прямо в лужу и пошлепал к пяти посольским лимузинам, стоявшим невдалеке от самолета. Из первого «каддилака» вылез высокий худощавый, рано поседевший пижон в двубортном пиджаке, с накинутым на плечи плащом. Он поежился под дождем, остановился впереди машин, осмотрел меня с головы до ног, улыбнулся и, протянув руку, сказал:
— Вы должно быть двойник Дика Марсинко, который, как мне сообщили, сопровождает председателя. Я Олшейкер — офицер безопасности.
— Чао, Олшейкер, рад вас видеть. — Я подал ему руку. — Инструкции?
Он указал на три первые машины.
— Это ваши. Проверили их вчера в нашем гараже и с тех пор не спускали с них глаз. Поэтому думаю, что их еще не успели заминировать. Они бронированы, но только частично. Усилены окна и двери. Днище броней не прикрыто. Я покажу вам, где расположены бронелисты, чтобы от них не срикошетили пули в случае, если вам придется стрелять из салона. У вас по две портативные радиостанции на каждую машину. Одна их них не только обеспечивает связь между «каддилаками», но и с посольством. Плюс сотовые телефоны.
— Ва бене. — Я не собирался говорить, что мы захватили с собой две пары своих портативных радиостанций и будем пользоваться только ими. Никогда не мочись против ветра, не ухаживай за шлюхой и никогда, никогда не пользуйся чужими переговорными устройствами, если, конечно, не хочешь, чтобы сукины дети знали все, о чем ты говоришь.
Но нужно признать, что он все тщательно подготовил, этот Олшейкер. Я сказал с доброжелательным видом:
— Пойдет. Водители?
— Есть, — доложил Олшейкер сухо. — Трое. По одному на каждую машину. — По его лицу скользнула мимолетная улыбка. — И хотя я знаю, что вы, флотские, предпочитаете сами сидеть за рулем, вам придется взять моих жокеев из Дипломатической службы безопасности. Если, конечно, ваши фамилии не Туззолини или Ла Бручиано и вы не говорите по-итальянски с римским акцентом. Все-таки мы знаем город немножко лучше. А это может пригодиться, особенно в том случае, если придется гнать эти тяжелые гробы на привычной вам скорости по паршивым узким улочкам.