— Арч?
— Пик, убирайся в салон, пока мы не взлетим. И ты тоже, Дик, не лезь на глаза. — Он надел наушники и вызвал командно-диспетчерский пункт.
— Говорит Келли, — он произнес свою фамилию по буквам. — Триста пятьдесят третья Группа. Да. Внезапный полет. Срочная отработка предстоящего задания. — Он улыбнулся мне. — Думаю, они это проглотят. — Он прижал наушник рукой. — Да. О’кей. — Келли сбросил обороты двигателей. — Конечно. Жду команды. Спасибо. — Через полминуты он доложил в микрофон: — После взлета, согласно заданию, перехожу на режим радиомолчания. Выйду на связь через три часа. Как только войду в зону базы.
Мы остановились в конце рулежной дорожки перед взлетно-посадочной полосой. Арч повернулся ко мне.
— Нужно подождать. Звено «F-16» идет на посадку.
Через мгновение из темноты вынырнули два «F-16» с выпущенными шасси и, пролетев перед нами на высоте пятидесяти футов, сели на полосу.
— КДП, КДП,[40] я вас плохо слышу, — пробубнил Арч, прибавив обороты и выводя наш самолет на взлетно-посадочную полосу. Дав полный газ, он начал разбег.
Когда до конца полосы оставалось не более двухсот ярдов, сигнальные огни по ее краям неожиданно погасли.
— Кто-то все-таки догадался, что я сегодня не должен совершать полет на этой машине, — прокричал он мне. — Но уже поздно! — Затем вновь обратился к диспетчерам: — КДП, КДП, повторите. Не слышу. Перехожу на режим радиомолчания. До скорого.
Мы оторвались от земли и начали резко набирать высоту. Арч убрал шасси, проверил приборы и махнул рукой Пику:
— Садись на место. Возьмешь управление на себя, как только мы выйдем из зоны, и я сделаю так, чтобы они не могли нас вести локаторами. Держись, парни!
Продолжая набирать высоту, он заложил левый вираж, а затем правый и перевел самолет в пике. Я ухватился за дверь в кабину пилотов и смотрел на альтиметр, стрелка которого покатилась назад… Под нами на море забелели барашки. Арч взял штурвал на себя, и мы вышли из пике на высоте 250 футов. Отключив систему «Свой-чужой», он сказал:
— Ну, вроде все в порядке, хотя они и подняли в воздух дежурные перехватчики.
Но и у нас тоже кое-что имелось, чтобы уйти от ненужного внимания.
— Бумеранг! — заорал я. — Какая задница ныла, чтобы ей дали поиграть с тем, что лежит в одном из ящиков, которые мы притащили с собой!?
Сорок четыре минуты третьего. Окутанные защитным полем «Большого Брата», скрывшего нас от локаторов, мы превратились в невидимок. Не спрашивайте меня, как работает эта гребаная штуковина, я не знаю. Все, что я могу сказать — она работает. Мы слушали радиообмен между пилотами «F-16», высланных в погоню за нами. Но они употребляли такие выражения, что даже в этой книге их невозможно упомянуть. «Большой Брат» действовал чертовски хорошо. Пик шел на высоте 200, плюс-минус 50, футов над уровнем моря.
Готовясь к прыжку с парашютом, мы начали перепаковывать наше снаряжение. Вы же не станете прыгать с парашютом, держа в руках стальной контейнер приличного размера. Тем более контейнер, набитый взрывчаткой, противопехотными минами, гранатами и другим полезным барахлом. Поэтому мы распихали все, что тащили с собой от самого Вашингтона, по нейлоновым мешкам, которые крепили к нашим бронежилетам и комбинезонам. Вскоре мы напоминали рождественские елки. Я проверил каждого из ребят. Ведь неприятно лететь вниз головой с высоты, хрен знает сколько, тысяч футов и наблюдать, как вас обгоняют боеприпасы и прочие нужные вещи, вывалившиеся из мешков и карманов бронежилетов.
Арч Келли, взглянув на нас, спросил:
— А как вы собираетесь вернуться назад после окончания этого небольшого приключения?
— Арчи, если бы я знал, то обязательно сообщил бы тебе об этом.
Но я еще действительно об этом не думал. Пока Арч не присоединился к нашей команде, я планировал бросить самолет. Мы должны были выброситься с него с парашютами, а в задачу Пика входило прыгать последним, поставив самолет на автопилот и направив его в пустынную часть океана, где бы он и рухнул в воду, не привлекая особого внимания — мало ли бьется в наши дни самолетов.
Арч пожал плечами и спросил:
— Может быть, мне вернуться за вами?
Конечно, это был прекрасный, но совершенно неосуществимый жест. Ему и так придется долго объясняться за свои действия, и мне не хотелось еще больше осложнять его положение.
— Наверно, ты прав, — мрачно пробормотал он и направился обратно в пилотскую кабину, чтобы подменить Пика, которому нужно было упаковать свое снаряжение и подготовиться к прыжку.