Я кинул ошеломленный взгляд на ведьму. Чего, чего, но о подобных действиях игроков в Гондване я еще не слыхал. Трахаться с цифрами, обрекая впоследствии себя на немыслимые мучения — это что-то новенькое в игровых реалиях, по крайней мере для меня. Ради чего, спрашивается?
Ближе к темноте наконец объявили долгожданную стоянку. Видимо, из-за опаски нежелательного общения с местным населением, ночевку устроили в пустынном месте у ручья, отъехав метров триста в сторону от дороги. На другом его берегу находился небольшой островок леса, где в изобилии водился сушняк в виде засохших корявых сосен, не выдержавших конкуренции с более удачливыми высокими соседками, отнявшими у них доступ к желанному солнцу. Возки расположили кругом от возможного нападения, расставив внутри походные шатры, а костры разожгли несколько сбоку, обоснованно побаиваясь искр от смолистого дерева. Их было три: один для сопровождающих, другой для стражников, и еще отдельный, самый далекий от шатров для нашей группы, что меня полностью устраивало. Клетку с ведьмой расположили в прямой видимости от всех трех и сразу выставили около нее пост из двух стражников, посылавших всех любопытных к известной матери обитателей ада.
Едва зашло солнце, с недалеких гор потянуло холодом и народ стал дружно подпрыгивать и разминаться в попытках согреться, вполголоса ругая начальство, зажилившее полагающееся для таких моментов известное средство для обогрева. Старцы были неумолимы и тогда Кузьмич, порывшись в закоулках нашей телеги, вытащил на свет заныканную амфору с вином литров на восемь, припасенную для экстренных случаев. Я не решился спросить, из каких запасов, а, главное на чьи деньги он его приобрел, вспомнив, какой ногой читал отчеты о закупках. Как раз к этому времени подоспел и горячий ужин, чему все были несказанно рады. Вяленое мясо с сухофруктами, жевавшееся по дороге, уже всем набило оскомину. Выпив и поев горяченького, народ оживился и дружно принялся обсасывать косточки обнаруженному грузу, на все лады гадая, за какие такие любовные заслуги его ждет столь суровое наказание и не врет ли начальник стражи, описывавший виды казней, которые уже применялись для ведьмы.
— Мне кажется, все иначе было, — сказал Гном, подбросив новых веток в костер. — Не дала важному папику засунуть в себя его обмылок, вот и бросили в тюрягу, объявив ведьмой.
— Вообще-то она на нее похожа, это я, как отдаленная коллега по классу говорю. — заметила Иоланда. — Кроме того, надпись над головой ясно дает понять, что это именно ведьма, иначе какого беса она себя Мегерой обозвала?
— В любом случае ее накормить надо, ишь какими голодными глазами в нашу сторону смотрит. — Майка стала накладывать в миску еды, жалостливо глядя на пленницу.
— Погоди, не спеши, — остановил я ее. — Сначала надо дозволение на кормежку у стражников получить, а то полетит эта миска от пинка часового тебе в личико, а желающих слизывать кашу с одежды в нашей компании не так уж и много. Разве что Кузьмич, да и тот с камней тогда в горах лапшу подбирал, а у нее другая консистенция.
— Ну так спроси, невозможно наблюдать, как ей очистки от овощей прямо на солому выкинули.
— Я тоже это видел, не по-христиански это, даже если она настоящая тварь, как ее здесь расписывали. — заметил Монах.
— Вот ты и займись этим. Только не забудь для начала предложить часовым по кружке вина, чтоб заранее задобрить.
Монах щедро разлил по кружкам и отбыл в сторону стражников. Пользуясь тем, что добрая половина отряда отказалась от выпивки, плеснув себе лишь на дно ради получения эстетического наслаждения и согрева, Старшина, мигом воспользовавшись этим моментом, хватанул себе вторую порцию и теперь удовлетворенно прислушивался к реакции организма.
— Слышь, Иоланда, расспросила бы ее про специализацию. Вот ты, например, ворожея, это слово понятно даже малышне. Умеешь глюки двойников в жизнь притворять, зелья выдумывать, даже от небольших ран исцелять. А она, раз такая опасная, что умеет? Если только совращать, то этим любая шлюха похвастаться может, дело нехитрое.
— Сам спроси. Как по мне, так она грохнутая на всю башку, кем бы она не была, раз позволяет так с собой обращаться. Я б на ее месте убилась давно.
— И спрошу! Дождусь, когда караульные сменятся, возьму вина и пойду к ним в гости. Если фишка удачно ляжет, расспросим убогую, как до такой жизни докатилась…
Старшина смачно сплюнул в костер, вытащил оттуда полуобгоревший прутик и проверил им уровень вина в амфоре.
— Хватит, чтоб языки разболтались и подобрели много не надо. Ночь стылая, не для отказов от согревающего плоть и душу — ухмыляясь, заметил он и, расстелив плащ, подбитый изнутри козьей шерстью, лег на него, уставившись на звезды.
У костра наступила тишина, лишь иногда ветки потрескивали, перегорая и выпуская в воздух немногочисленные мелкие искры. Бойцы, глядя на Старшину, тоже поудобней устраивались, поочередно подставляя остывшие части тела живительному теплу, исходившему от пламени. Лагерь потихоньку погружался в сон, только Рога напряженно всматривался в черноту окружающей ночи, пытаясь высмотреть что-то невидимое за расставленными вокруг шатров телегами.
— Чуешь что?
— Чую. — негромко подтвердил Рога. — Такое ощущение, будто невидимый собрат по классу недалеко.
— Где? — заинтересовался я.
Рога неопределенно указал в темноту.
— Я говорил, что на этом уровне только ощущаю, но увидеть не могу, если он сильнее по классу. Так вот, сейчас подозрение, что кто-то невидимый крутится вокруг лагеря, его присутствие то появляется, то пропадает. Неприятно. Может, я поброжу за телегами, вдруг чего замечу?
— Отставить, — жестом я остановил вора. — Одного тебя запросто прибьют, а будить лагерь, основываясь на всего лишь подозрениях, не очень хорошая идея. Сиди дальше у костра и продолжай вслушиваться. Все равно, пока лагерь окончательно не уснул, никто напасть не осмелится, слишком большой конвой для любителей поживиться с помощью клинков.
Мы замолчали, вслушиваясь в ночные звуки. От телеги с клеткой вернулся Монах, сообщивший, что поговорить с пленницей, скорее всего удастся, но не сейчас, поскольку начальство еще не погрузилось в сон, а оно у них строгое и суровое на расправу при нарушении дисциплины. Повернувший к нему голову Старшина выразился в духе, что все это херня, через часик, когда все угомонятся, часовым станет на все насрать, лишь бы вкусить горячительного халявного пойла, чтобы скрасить холодное время караула. Он приставил посудину с вином поближе к углям и снова лег, укутавшись с головой в плащ.
Наконец, к клетке подошла очередная смена. Перекинувшись парой непримечательных тихих фраз, караулы поменялись местами, и подмерзшие стражники весело помчались отогреваться к костру. Старшина через некоторое время высунул голову из-под плаща, прислушиваясь к окружающим звукам, моментально оживился, встал, и прихватив амфору, энергично направился к телеге с ведьмой. Вернувшись через несколько минут, он весело заявил, что вопрос улажен, и у всех желающих пообщаться с пленницей есть полчаса для удовлетворения своего любопытства. Задерживающихся с душещипательными беседами после истечения времени начнут колоть в копчик копьями. Стараясь не привлекать внимания, большая часть отряда по одному потянулась к заключенной.
— Эй, убогая, ты еще в игре? — тихо позвал Старшина ведьму, когда мы расселись перед клеткой, а часовые интеллигентно встали в тридцати шагах, делая вид, что нашествие пытливых чужих дознавателей прошло для них незамеченным.
Ответом ему слала всклокоченная голова, неожиданно вынырнувшая из соломы в непосредственной близости от решетки. Внимательно рассмотрев пришедших в темноте, пленница весело оскалилась.
— Мальчики, вас для меня слишком много, каждого до утра обслужить не успею. А девочки вообще тут лишние, нельзя детей приводить на ужастики, да еще с немалой долей порно.
— Значит, жрать не хочешь! — заключил Старшина, отводя назад руку Майки с миской каши от клетки.
— Я такого не говорила! — заверещала ведьма, жадно вперяясь взглядом в еду.
— Тогда не болтай попусту, а расскажи честным людям, за что здесь находишься. Майка, не отдавай ей все сразу, а то сожрет и кино закончится, не начавшись.