— Ты, наверное, это хотел увидеть! — звонко крикнула одна из воительниц, после чего азартно взмахнула длинными прядями волос и к ужасу старосты ловко бросила к воротам древко с привязанным на него отличительным гербом их земель.
— Жители деревни! — обратилась она к крестьянам, жавшимся к соседним строениям. — Кто замолвит слово за этого человека, чтобы он остался цел?
Ответом ей была звенящая тишина, не считая слепней, налетевших на сладкий пот множества существ, всегда приносящих пищу.
— Значит, так настояла судьба! Мужики, обогатите его «феррумом», мешает!
«Это же бессмертные!»: в какой-то момент понял староста. «Говорят странно, хоть и по-нашему, много незнакомых слов…». Он слышал о них, только ни разу не встречался. «Придется открывать, ничего не поделаешь. Перед людьми герцога как-нибудь отбрехаюсь, главное, сейчас живым остаться…».
К сожалению для него, это были последние мысли, пронесшиеся в голове, потому что через мгновение выпущенная кем-то из чужаков стрела пронзила грудь. Крестьяне, увидевшие смерть человека, долгое время управлявшего деревней, не сильно расстроились и загудели, требуя у его помощников открыть ворота. Те тоже недолго думали, своя рубаха ближе к телу, и через несколько минут отряд торжественно въезжал внутрь. Для начала кинулись открывать амбар, спеша задобрить жителей, но, увидев повесившихся с голоду мышей, приказали дворовым открыть закрома старосты и не прогадали. В отличие от общественного амбара, там было чем поживиться, и раздача гуманитарной помощи деревне прошла на «ура». А пара найденных бочонков с деревенским вином, хранимым для приезжих гостей и вовсе развеселила причастившихся к нему.
Вот так пьянка на „чужие“ и перетекает в революцию, — думал я, глядя на счастливые раскрасневшиеся лица мужиков, вкушавшие давно невиданные блюда, наскоро нарезанные женами на большие глиняные тарелки и весело обсуждавшие, что они сделают с людьми герцога, едва те сунутся в деревню. Умчимся мы обратно, как они станут воевать против герцога? Да никак, порежут большую часть, остальных в рабство, а деревню сожгут ко всем чертям. Нет, так не пойдет, надо их вооружить и привлечь с собой, тогда сразу не пропадут, да и отряд будет выглядеть угрожающе.
Глава 28
— Живее передвигайтесь, олухи! — Раздавался над площадкой зычный голос Старшины. — Держать строй, иначе любая свинья, не то что лошадь, его порвет в считанные секунды, дай ей волю!
— Звучит, как музыка, если тренируют не тебя, — весело скалился Гном, глядя на обучаемых крестьян. — Смотри, командир, как у этого мужика ловко получается своим древком ставить подножки соседям! Вот умора!
— Ничего, немного подучатся и нам подспорье против герцога будет. Старшина! Подь на минутку!
Вояка взмахнул рукой, прекращая групповое занятие, объявил отдых и вальяжно направился в нашу сторону.
— Кузьмич! — окрикнул я завхоза, заприметив его около входа в амбар. — Ты мне тоже понадобишься! Мужики, ваш совет нужен.
— Не мужики, а господа офицеры! — наставительно изрек Старшина, подойдя ближе. — При подчиненных прошу соблюдать субординацию, не на покосе находимся.
— Хорошо, офицер! Тогда скажи мне, пожалуйста, почему при команде военачальника так долго к нему шел? Поведение, как у дезертира на вольных хлебах? И это… Почему вид такой расхлябанный?
— Ладно, ладно — примирительно вымолвил Старшина. — Но при этом сброде горе-воинов лучше вести себя так, как я сказал, махновщину не стоит разводить. Дисциплина…
— Хорош выпендриваться, — прервал я рассуждения инструктора, почувствовавшего вкус родной профессии. Скажите лучше, через сколько нам ответку от герцога ждать, и в чем она будет выражаться?
— Известно в чем. Пришлет новый отряд наказать бунтарей, поболе прошлого раза в три. А дальше, как такие ситуации в игре смоделировали… — Кузьмич сел на подвернувшийся камень и вопросительно уставился на меня. — В чем вопрос то?
— Во времени. Сколько его у нас, чтобы подготовиться ко встрече?
— Ну, смотри, — Старшина почесал затылок, видимо для сбора всех мыслей в кучу. — По идее, в тот же день отряд должен был зачистить деревню и послать гонца с приятной новостью в крепость или всем составом вернуться обратно. Это максимум два дня. То есть сегодня вечером там поймут, что что-то пошло не так. О нас они, скорее всего, еще не знают, но должны догадаться, что деревенские не смогли бы просто так отбить нападение десятка конных. Есть, правда, вариант, что отряд забухал, после чего их могли вырезать ночью, но это такое… В любом случае, дело выглядит серьезней, чем ранее предполагали в крепости и на этот раз вышлют отряд примерно в тридцать — пятьдесят рыл, причем не факт, что все бойцы будут конные. Идти пехом с телегами сюда пару дней, вот и считай.
— Пятьдесят стражников для усмирения одной деревушки — это до хрена! — возразил Кузьмич. — Даже после того, как отряд с мытарями не вернулся. Если по-крупному давно не бунтовали и о нас ничего не известно, пришлют тот же десяток конных, а с ними пару десятков пехоты в придачу, этим и ограничатся.
— Значит, надо биться… — задумчиво произнес я.
— Я энто, — произнес завхоз, — местечко одно, пока сюда ехали, в часе ходьбы отсюда для засады присмотрел. Пригорок, с которого уже видна деревня, около него крупные камешки, за которыми можно спрятаться пешими, а неподалеку лесок, где и конным не помеха скрыться. Короче, для засады подходящая диспозиция.
— Кузьмич, мы в конном порядке учиться воевать даже и не приступали еще! — усомнился я.
— Так я и не говорю, что на лошадях биться будем. Я про то, что если не преуспеем, в том лесочке наших лошадок на всякий пожарный поставим.
— Не пойдет! — решительно сказал я. — Нам надо обязательно победить. Но хитро, чтоб герцог был уверен, что уж своими крупными силами обязательно разнесет бунтарей по клочкам. Иначе запрется наглухо в крепости и попросит помощи Империи.
— Хочешь сказать, он должен быть уверен, что эта победа случайна? — переспросил Старшина.
— Именно! — подтвердил я. — И в бунте должны участвовать максимум три деревни, а не весь край. Думайте пока, тренируйте местную тероборону и готовьте засаду, а мы прокатимся по соседним местечкам еще рекрутов искать. Если пару десятков найдем, отлично получится. Будем считать, у нас в запасе есть максимум двое суток. Если не успеем, нам не поздоровится.
Весь следующий день был чрезвычайно насыщенный. Оставив Старшину и Кузьмича заниматься новобранцами и готовить засаду, местечко, выбранное завхозом, действительно оказалось привлекательным для такого рода действий, все остальные дружно отправились в турне по соседним селениям. Не сказать, что везде нас встречали с цветами, но с две дюжины будущих бойцов из недовольных мы набрали, выдав авансом их семьям по золотому. Пришлось раскошелиться, герцога крестьяне обоснованно побаивались. Легенду нашего появления в этих местах я тоже сочинил красочную, даже возгордился ею. Командиром отряда временно сделали Шельму, которая охотно всем рассказывала про свое заточение в подвалах властителя, добивавшегося ее руки, счастливое избавление от подземелья с помощью великодушного юноши и горячее желание отомстить злодею. Она так красочно описывала свои злоключения, что я сам чуть было не поверил в то, что с нею произошло. Слушавший ее народ, особенно женщины, тоже умилялся, поплакивал, но своих мужиков записывать в добровольцы отказывался наотрез. Поэтому и пришлось посулить вкусняшку в виде блестящих кругляшей, вселяющих надежду в завтрашний день.
Лозунги лозунгами, но в нынешнее время бесплатно на митинги без нажима административным ресурсом ходят только любопытствующие, одержимые и вечные оппозиционеры. Ну, или те, кого непосредственно касается объявленная тема. А вот за денежку уже согласно гораздо больше народу, причем зачастую они чуть ли не самые пылкие обличители коварного неприятеля, кем бы он не являлся.
В деревню мы вернулись полностью опустошенные. Из-за этого всю ночь мне снилось, как я подговаривал членов редакции сообща выступить за повышение зарплаты, раздавая золотые из игры, утром нас встречал на проходной СОБР, а главный редактор злодейски хохотал, глядя на то, как всех сажают в ПАЗик с решетками на окнах и показывал оттуда знак, отдаленно напоминающий фигу, только в импортном исполнении. Одно обрадовала, система в ответ на наши мучения по окрестностям раздала всем по единице «выносливости», а Шельме еще и подняла хитрость. Неожиданно.