Разведчики доложили о появлении советов. Они двигались в ротных колоннах, откладывая развертывание до последней минуты. Это помогло разведчикам разделить цели и обстреливать только «свои» танки, не мешая друг другу. Разведчики начали бой. Пуск, отход, пуск, отход. Открыв огонь с максимальной дистанции и запросив артиллерийский огонь, разведчики начали мрачное дело в ночи. Советы старались не обращать на них внимания, так как знали, что те не были основными силами. Останавливаться и вступить в бой не допускала их цель — достичь долины и выполнить поставленную задачу.
Но разведчики были настойчивы. Подобно тому, как один комар может не давать человеку заснуть, разведывательному взводу удалось отвлечь некоторые советские танки от поставленной задачи. Рота танков отделилась от основного строя и вступила в бой с ними. В соответствии с полученными приказами, разведчики выпустили еще несколько снарядов, чтобы завлечь атакующих подальше от наступающего полка. Затем они исчезли во тьме. Советы знали, что разведчики были еще где-то там. Ночь предательски отказывалось выдать что-то пламенем горящих танков. Советский командир, потеряв около десяти танков, оказался наедине с необходимостью оглядываться через плечо, проходя между двумя высотами и поворачивая на юго-запад.
Для солдат группы «Янки» советское наступление было потрясающим зрелищем. Они смотрели, как советы движутся вперед. Зарево начавшихся в Лангене пожаров высветило силуэты советских танков, начавших развертывание в боевые порядки. Танковый полк двигался вперед колонной рот, каждая рота развернутая в шеренгу, одна за другой. Когда передовая рота начала проходить к югу от Лангена, майор Джордан запросил постановку минных заграждений.
За ревом советской артиллерии, американские артиллерийские снаряды дистанционного минирования упали практически незамеченными. Советы не побежали от них. Советские офицеры знали о снарядах для минирования местности и знали об их возможностях. Не было ничего, чего бы советы не знали об американской армии. Но если вы знаете о возможностях вооружений, это не значит, что вы будете знать, что делать, когда вы столкнетесь с этими вооружениями. Советы отреагировали на постановку мин именно так, как было нужно.
Танки начали подрываться на минах и останавливаться. Сперва командиры решили, что они попали под обстрел, но они не видели вспышек выстрелов из орудий или стартующих ракет. Поскольку все больше танков подрывались на минах, другие танки начали замедляться. Минное поле. Неожиданное препятствие, но ничего такого, с чем советские командиры не могли бы справиться. По одному приказу роты начали перестраиваться в колонны, держась за танками с минными тралами. Когда танки прошли минное поле, они перестроились и продолжили движение в прежнем порядке. Советские боевые порядки были хороши, это уж точно.
Именно в этот момент, когда советские танки снова оказались в процессе перестроения, майор Джордан приказал ITV, роте «Д» и группе «Браво» открыть огонь. Внезапный массированный залп застал советов врасплох. Они полагали, что как только очистят ключевой проход между двумя высотами и начнут обходить Ланген, уже ничто не сможет их остановить. В конце концов, логически было обороняться в самом проходе, а не после него. Неразбериха, возникшая, когда советы были застигнуты в процессе перестроения и замешательство командиров, столкнувшихся с неожиданной проблемой, усугубилось тем, что командиры танковых рот и взводов начали гибнуть.
Пока советы метались на открытой местности, Джордан приказал артиллерии переключиться на специальные боеприпасы двойного назначения или DPICM. Как и снаряды для минирования местности, они были снаряжены большим количеством мелких суббоеприпасов. Суббоеприпасы DPICM представляли собой поражающие элементы, взрывавшиеся при контакте и предназначенные для поражения тонкой брони крыши бронетехники. Неразбериха начала вырождаться в форменное столпотворение. Некоторые танки просто остановились и открыли огонь по Лангену. Другие пытались выполнить последний приказ и перестроиться в колонны. Танки второго батальона полка, которые все еще находились в проходе между высотами, направились прямо к Лангену, направляясь прямо на минные поля, установленные саперами и пехотой. Некоторые танки просто развернулись и попытались отойти назад, некоторые направились к лесу, где их поджидала группа «Янки», полагая, что смогут найти укрытие в тихом лесу.
Ощутив, что время настало, майор Джордан нанес решающий удар, приказав группе «Янки» открыть огонь. Первый залп оказался разрушителен. Советы, направлявшиеся к позициям группы, даже не поняли, что произошло. После первого залпа танкисты группы «Янки» перешли к огню по советским танкам в назначенных секторах огня. Стреляя быстро, они начали методично отстреливать советские танки, начиная с тех, которые оказались ближе всего к позициям группы. В промежутках между выстрелами можно было расслышать выкрики командиров танков:
— Огонь!
— Наводчик, два танка, подкалиберным, огонь!
— Следующая цель, огонь!
Словно волки, почуявшие кровь раненой добычи, разведывательный взвод зашел в тыл советскому полку и вступил в бой. Они, начавшие этот бой, бросились вперед, когда батальон вошел в последнюю стадию своего боевого исступления.
Сцена, открывшаяся перед Бэнноном, была просто ошеломляющей. Он высунулся из башни и смотрел. Фолк больше не нуждался в его приказах, продолжая стрелять во все, что попадало в прицел. Фолк, заряжающий, орудие и система управления огнем стали единым боевым механизмом, работавшим автоматически, действенно, эффективно.
Сам ад не мог сравниться с картиной, разворачивающейся перед «66-м».
Фоном была горящая деревня Ланген. Пламя, порожденное артиллерийскими снарядами, поднималось высоко над землей, исчезая в низких облаках. От левого до правого края поля зрения, насколько хватало глаз и дальше, все было заполнено разбитыми и горящими советскими танками и бронемашинами, извергающими огромные столбы пламени, когда взрывались оставшиеся боекомплекты. Горящее дизельное топливо из разбитых баков образовывало пылающие бассейны вокруг мертвых танков. Трассеры и ракеты прочерчивали поле со всех сторон, производя сверкающие снопы искр, когда в снаряд попадал в цель или вспышку, когда цель находила себе ракета. Советские члены экипажей, некоторые из которых сами горели, выбирались из своих танков только чтобы быть скошенными огнем пулеметов, заливающих поле боя красными трассерами. Завороженный этой сценой, Бэннон ощутил новое понимание мрачного стихотворения Уилфреда Оуэна «Dulce et Decorum Est»[33].
Как и во всех боях, в которых принимала участие группа, у этого не было никакого четко обозначенного завершения. Оглушительное крещендо боя вдруг начало стихать, когда наводчики прекращали огонь. Грохот орудий сменился случайным огнем, как правило, пулеметным, выцеливавшим советских членов экипажей при попытке сбежать. В этом не было никакой необходимости. Но, как и прежде, Бэннон позволял группе уничтожать всех, кто пережил гибель своих машин. Зачистка была полезным эвфемизмом для этих отдельных убийств. Группа «Янки» и рота «Д» продолжали зачистку почти час.
Убедившись, что последний советский танк уничтожен, Бэннон запросил отчеты от своих взводов. Со своей позиции он не мог видеть больше танков группы, чем те, что были слева и справа от него. В пылу сражения он, как и взводные, были поглощены борьбой с вражескими танками. Не было необходимости отдавать какие-либо команды или управлять огнем после того, как был дан приказ. Задача заключалось в том, чтобы просто вести огонь в максимальном темпе. В результате этого, хотя Бэннон знал, что они остановили советов, он понятия не имел, чего это стоило группе.
33
Антивоенное стихотворение английского поэта Уилфреда Оуэна, участника Первой мировой войны, написанное в 1917 году и опубликованное посмертно в 1921 году