Отнюдь. Ценятся напористость и хватка. Аня — вот героиня нашего времени. Или сам Князев. А интеллигентность — это такой эвфемизм, под которым маскируют покладистость и неумение быть жесткой. Такая антитеза к качествам эффективного менеджера.
Может когда-то это и считалось ценным качеством, но сейчас абсолютно нет. Новое время требует новых героев. А я лишь динозавр уходящей эпохи. Именно это хотел сказать Глеб, а не сделал комплимент, как мне показалось сначала.
Ну вот, разобралась. Все встало на свои места. Конечно же, это не могло быть проявлением симпатии.
Не хочу об этом думать. Хочу просто радоваться солнечным лучам. Ласковый ветерок пробегается по сочной листве. Лето — это прекрасно. У меня новая работа. А еще я влюбляюсь в одного человека. И мне не нужна взаимность. Это будет только мое чувство. Оно будет согревать мое сердце, даже когда лето пройдет.
Незаметно дохожу до «Ролана». Внезапно хочется не артхауса, а кино про любовь. Пробегаюсь глазами по афише. Взгляд цепляется за название «Три метра над уровнем неба: Я тебя хочу». Это же очень похоже на любовь?
В общем, ткнула пальцем в небо. Фильм оказался второй частью, первую я не видела. Любовь оказалась любовным треугольником, что совершенно не вписалось в настроение. Лучше бы выбрала «Римские каникулы» Вуди Аллена. Он наверняка снял что-нибудь про легкость бытия.
Напрасно клюнула на название. Повелась на кликбейт в кинематографе. Усмехаюсь сама над собой.
Несмотря на иронию, как-то тревожно. Когда в сердце селится томление, везде видятся знаки. Кино про любовный треугольник тянет на плохое предзнаменование.
Впрочем, ничего не имеет значения. Я просто хочу быть рядом с ним. Готова, как маленькая русалочка, за эту возможность отдать все. Если придет ведьма и потребует мой голос, отдам его не задумываясь. Если же он женится и будет счастлив… Я же должна буду только порадоваться, если он будет счастлив? Так же работает безусловная любовь?
Кидаю взгляд на витрину. Я иду мимо кондитерской. Это тоже знак. Нужно бы зайти и заесть плохое предзнаменование сладким. У меня новая работа, можно забыть об экономии. От этой мысли настроение снова ползет вверх.
Захожу в кафе и беру себе наполеон. Уровень эндорфинов резко повышается, тревожность отступает. Жизнь это что-то волшебное. Любовь — самое прекрасное, что бывает в жизни. Теперь я это точно знаю.
Ночью мне снится светлый лес. Не тот подмосковный из страшной сказки про бабу Ягу. А сухой светлый саратовский лес. Я иду по протоптанной тропинке и мне ничуть не страшно. Сердце поет от красоты вокруг и свежего воздуха. Оборачиваюсь и вижу, что за мной бежит большой бездомный кот. Но не тот, которого искала девочка. Этот кот не белый, а черный, с горящими изумрудными глазами. Я откуда-то точно знаю, что он не просто гуляет сам по себе, а следует за мной.
Глава 9. Месседжи
Аграфена
Рабочий понедельник начался с заявления на увольнение. Я иду из отдела кадров в кабинет литературных редакторов. Старая ковровая дорожка в коридоре приглушает шум моих шагов. Все-таки у нас очень уютно, хотя и несколько старомодно.
Толкаю дверь в кабинет. У нас старая мебель и компьютеры не такие новые, как в страховой. Но есть куча милых деталей. Мягкое кресло, в котором можно отдохнуть и расслабиться. На стенах репринты советских агитационных плакатов. На подоконнике большой куст алое для быстрой косметологической помощи. На тумбочке чайник и френч-пресс.
И самое главное. Стеллаж под потолок через всю стену, в котором стоит полное собрание Большой советской энциклопедии и куча другой полезной справочной литературы.
Когда возникает перерыв между новостями можно свернуться калачиком в кресле. Пить кофе и читать что-то полезное. С приятной тяжестью бумажного тома на коленях.
Последнее пристанище позднесоветской атмосферы.
Если бы я знала, что так будет всегда, сто раз подумала бы, прежде чем уйти. Даже на большую зарплату. Но есть четкое понимание, что в любой момент этот старый мир может уйти в Лету. Как это случилось на моем предыдущем месте работы.
Я не сомневаюсь, что стерильная чистота и полная прозрачность опен-спейсов неизбежное будущее даже для джинсового журналистского мира.
— Груша, куда ты уходишь? — с порога атакует меня Настя. Видимо, сотрудницы отдела кадров уже разнесли сплетню по редакции. Когда только успели?
— Привет, Насть! Все так нестабильно. Боюсь сглазить, — кидаю сумку на подоконник и уменьшаю интенсивность кондиционера, — много уже новостей?