Ежусь и готовлюсь врать.
— Степан, я на субботу уже договорилась погулять с соседкой. Давай в воскресенье на утренний сеанс, — чувствую себя последней врушкой, но теплоход я хочу только для себя. Компания в виде Бобрешова мне точно не нужна.
— Хорошо, — Степан разочаровано выдыхает, — я посмотрю расписание и перезвоню.
— Степа, я уже открыла. Давай в «Пять звезд». В 9 в воскресенье какое-то французское кино, наверное, хорошее. Встречаемся у метро? — получаю согласие и жму на отбой. Подняв глаза, наталкиваюсь на недовольный изумрудный взгляд. Как давно Глеб здесь стоит?
— Аграфена, зайдите ко мне через десять минут.
Десять минут уходят на то, чтобы успокоиться, и я направляюсь к кабинету Князева. Там уже сидят Аня и ее зам по колл-центру. Глеб опять бросает на меня прожигающий недовольный взгляд. По телу пробегает волна дрожи.
— Я хотел бы, чтобы в рабочее время люди работали, а не занимались организацией досуга, — голос Князева сочится ядом.
Я киваю и виновато опускаю глаза. Анна удивленно оглядывает меня, потом Глеба. Последний берет себя в руки и уже спокойнее переходит к рабочей повестке:
— Я хочу запустить чат на сайте. Нам нужны будут отдельные операторы на чат. Все скрипты нужно проверить на грамотность. Когда текст озвучивают по телефону, ошибки не критичны, но при копировании в чат бросаются в глаза.
Непроизвольно глубоко вздыхаю. Вера увольняется, еще и чат. Князев реагирует на мой вздох, как бык на красную тряпку:
— Аграфена, у вас есть возражения? — его недовольство мной выходит на какой-то новый уровень. Сейчас даже не верится, что какие-то полчаса назад он азартно проталкивал мой дурацкий сценарий.
— Нет, никаких возражений. Просто Вера увольняется, — не заканчиваю свою мысль, но Князев ее улавливает.
На миг выглядит виноватым, а может мне просто померещилось.
— Это не оперативный объем. Мы только заключили контракт с техническим подрядчиком. Просто я хочу, чтобы вы были в курсе перспективных работ. Спасибо. Все свободны.
В коридоре Аня хватает меня за запястье и шипит:
— Что у вас с Глебом?
— Ничего. Просто ему не понравилось, что я общалась с Бобрешовым в рабочее время, — виновато пожимаю плечами.
Макарова выдыхает и расслабляется.
— Хорошо. Значит мне показалось. Я сегодня заеду к вам с Викой. Гоша к родителям собирается, а я соскучилась.
Вечером задерживаюсь на работе. Когда приезжаю домой, Макарова встречает меня неприкрытой агрессией:
— Ракитина, что за мужик мешает тебе нормально дышать? Если это Князев, ты последняя дура. Я тебе расскажу, что будет дальше. Он тебя потрахает пару-тройку месяцев, а потом выживет. Или ты сама уволишься, когда он при тебе будет кадрить очередную телку. Опыта у тебя будет недостаточно, новую работу ты не найдешь, — Аня переводит дыхание, — это работа, здесь должно быть табу на секс. Трахнись уже с Бобрешовым и успокойся. Хоть он и лузер, но безопасный хотя бы.
Складываю руки на груди.
— Это бред. Я не буду спать с Бобрешовым. Я его не люблю.
— Глеб тоже на тебя глаз положил, — игнорирует мои слова Анна и продолжает интересующую тему, — я первый раз видела, чтобы он так взбесился. Люди часто косячат по рабочим вопросам. Глеб строг, но спокоен. Такую отповедь я наблюдала в первый раз. А это значит, Ракитина, что возможна атака. И ты со своей невозможностью дышать падешь при первом ударе. Нашла в кого втюриться, дура!
Не могу больше все это слушать. Ухожу в свою комнату и запираюсь на замок. Не день, а сплошные эмоциональные качели. Жутко хочется плакать.
Почему дура? Это просто провидение. Я не виновата, что нас свела судьба. Что рядом с ним путаются мысли и микроразряды прошивают тело. Я над всем этим не властна. И нет никакой гарантии, что подобное возможно с кем-то другим. Может ли работа быть важнее судьбы?
Просто кому-то судьба дает целую жизнь, а кому-то два-три месяца. Это не значит, что нужно ими разбрасываться.
Устала жутко. Падаю на кровать и засыпаю.
Проваливаюсь в беспокойный сон. Сбегаю на верблюде из своего шатра в Россию. Всю ночь пытаюсь найти какую-то работу, но у меня мало опыта, и меня никто не берет.
Глава 23. Поток
Аграфена
В субботу просыпаюсь раньше будильника. На губах расползается легкая улыбка. Сегодня день пройдет так, как я хочу. Одиночество, созерцание, поток мыслей. Такой же неспешный, как течение воды за бортом.