В его руках снова была свеча и он покрывал меня небольшими капельками, было не особо больно, однако я напрягся.
- Если капнуть сюда, - он продемонстрировал мне свои слова в действии, и небольшая капелька воска упала мне на мошонку, - то больней. Если тебя возбудить и капнуть на головку, - он задержал свечу над моим членом, но вовремя её убрал, - то мучиться ты будешь очень долго.
Замираю. Боюсь даже вздохнуть. Я хочу боли и не хочу одновременно. Я извращенец, чёртов извращенец. Всё происходящее отражается и на моём теле, и на моей душе. Чувствую себя беспомощным, когда странные волны распространяются от волос к кончикам пальцев. А душе внутри тесно.
Влад отставляет свечу, и я вижу у него в руках спиртовую салфеточку. Это зачем? Он протирает мои соски, дезинфицирующая жидкость приятно холодит их. Боюсь спросить, что дальше. А дальше самое интересное. Его пальцы уверенно теребят мой сосок, заставляя его затвердеть, и когда он превращается в твёрдую бусинку, его пронзает острая игла. Я ору так, что закладывает уши. С ужасом смотрю на содеянное им, как из меня торчит игла, насквозь протыкая сосок. Мычу что-то нечленораздельное, ощущая выступивший пот по всему телу. Вторая игла для второго соска. С силой закусываю губу, закрывая глаза. Когда знаешь, что будет, не так страшно. Правда, всё равно больно, но я всё ещё жив, если могу чувствовать происходящее. К моему удивлению, Влад наклоняется и начинает облизывать сосок, намеренно задевая иглу. Они снова затвердевают, тело откликается волной боли, необычной, смешанной с первыми искрами возбуждения.
Это странно. Я точно извращенец, раз всё это меня заводит. По идее, я просто должен был страдать, а не получать от мучений удовольствия.
- Становись на колени, - командует он, и его приказу невозможно не подчиниться. Голос холодный, отчуждённый.
Я становлюсь в унизительную позу и едва дышу.
- Ты знаешь, что стенки кишечника способны впитывать в себя то, что попадает в кишечник? – блять, это он к чему? – Если в него, к примеру, залить воды, то он впитает в себя какую-то её часть. А если залить что-нибудь другое, например, рюмку водки, то ты будешь пьян минут через пять-десять. Если увеличить дозу и вылить в тебя бутылку, то ты умрёшь.
С этими словами он загоняет в меня горлышко бутылки. Вскрикиваю. Жидкость стекает в меня, щекочет стенки.
- Ты умрёшь от алкогольной интоксикации. Это не больно. Тебе понравится.
Голос будто из преисподней. Прекрасный и безжалостный.
Сердце заходится. Умрёшь… Я же хотел этого, вот, пожалуйста. Почему тогда я начинаю вырываться? Но Влад не отпускает меня. Паника захлёстывает, я мечусь на этом пушистом пледе, иголки впиваются в тело сильней, кричу, молю о пощаде… Я не хочу умирать! Нет!
Он выпускает меня. Вскакиваю, отшвыриваю бутылку. По ногам стекает жидкость. Меня шатает из стороны в сторону.
- Готов умереть? – вздохнув, спрашивает мужчина.
- Нет! Я не хочу умирать! Что делать? Вызывай скорую!
- Зачем? – Влад садится в кресло и закуривает. Меня возмущает его спокойствие. Ещё одно доказательство, что ему плевать на меня. – От воды ещё никто не умер.
- Воды?
Подъёб есть всегда, Дим. Пора бы запомнить.
- Ну да, - мужчина откровенно издевается, - водка здесь, в этой бутылке. В той была вода. Считай, тебе клизму сделали.
Буря внутри не утихает. Чувствую себя жалким и обманутым.
- На сегодня с тебя хватит. Если не передумаешь, то жду тебя завтра. К одиннадцати вечера. Или уже сегодня… В общем, вали отсюда.
Не заставляю себя упрашивать. Приходится наведаться в туалет и ванную комнату, выдернуть иглы. Соски через какое-то время опухли и заболели с новой силой. В кровати не мог успокоиться. Руки тряслись, а внутри всё клокотало. Я и не заметил, как отрубился и проспал до обеда. Впервые за долгое время мне ничего не снилось.
Отрезок №24. Так много боли
Депрессия – это не признак слабости — это признак того,
что вы пытались быть сильным слишком долго
Медсестра не могла меня добудиться. Она кидала на меня подозрительные взгляды, а потом и вовсе попросила сдать анализы.
- Вы всегда носите с собой баночку для мочи? – пошутил я и осёкся.
Я впервые сделал это после смерти Сашки. Я пошутил. Я… тут же послал медсестру. Она кинулась звонить помощнику, тот стал звонить Владу и в итоге мне передали, что если я сейчас не помочусь в баночку, то мне не поздоровится. Фантазия у меня богатая. Я демонстративно пописал при медсестре и позволил ей взять кровь на анализ.
После её ухода я прислушивался к себе. Раздражение и желание принять душ. Всё остальное затаилось. Оно не ушло, оно просто ждало удобного момента. Словно вулканическая магма, она покрылась коркой, при соприкосновении с прохладным воздухом, но внутри был тот же дьявольский жар.
Скачал свой клип. Помастурбировал на него. Охренел от того, что сделал. Убедился в том, что я извращенец. Пообедал пельменями. Рассматривал фотки Саши и тарабанил пальцами по девственно-чистой тетрадке.
***
Я ждал вечера, как никогда в жизни. Даже своего первого выступления я так не ждал. А может и ждал… Уже не помню. Я хотел того, что Влад мог сделать со мной. Мне нужно было почувствовать. Немедленно. Для меня это была патологическая необходимость, такая, как для несовершенного человеческого тела еда или вода, сон, или даже воздух.
Без десяти одиннадцать я постучал к нему в комнату и вошёл. Свечей не было. Приглушённый свет лился будто из ниоткуда. Влад, склонив голову, рассматривал меня. По расширенным зрачкам я понял, что он под кайфом.
- Ты раньше.
- Мне выйти?
- Нет, - он раздумывал. – Раздевайся. Хотя нет. Сначала раздень меня.
По его интонациям я догадался, что сегодня между нами точно что-то будет. Я медленно подошёл к нему, чувствуя, что внутри всё закипает. Опустился на колени перед креслом, потянул пояс его халата на себя, помог соскользнуть ему вниз. Под халатом ничего не было.
- Давай. Ты же умный мальчик. И поза у тебя подходящая. Отсоси мне как следует.
Не шевелюсь.
- У тебя явно проблема с минетом, - он издевался, сел поудобней, раздвинул ноги. – Давай, приступай. Не заставляй меня ждать.
Ненавижу минеты. Меня стошнит. А не всё ли равно? Это плоть. Живая, пахнущая дорогим гелем для душа из коллекции Гуччи. Это не самое плохое, что может быть. По крайней мере, это лучше, чем смерть. Я задерживаю дыхание, беру в руки его полувозбуждённый член и опускаюсь ниже, чтобы взять его в рот. Едва губы касаются плоти, желудок сжимается. Выдыхаю. Представить, что это Сашка, с Сашкой было совсем иначе… С Сашкой я был готов на минет, потому что боялся быть активом.