— Иди, — повторила она, вдруг неожиданно вздрогнув и зажмурив глаза на вдохе. Ей было больно. Больно дышать.
Теперь Виктор нисколько в этом не сомневался. В стене самообладания девочки появилась брешь и выдала её слабость. На ум пришёл только один вопрос: за что? Парню тоже стало больно. Видеть это и не иметь возможности помочь!
Точно отдубашенный, расстроенный и сбитый с толку всем происходящим Витька вернулся в родное отделение и, наплевав на то, что скоро отбой, вошёл в игровую с твёрдым намерением отвлечься и посмотреть телевизор. За время его отсутствия в комнатушку привезли ещё один новый мягкий диван, пушистую ковровую дорожку, на которой теперь лежали раскиданные кубики и части от игрушечного паровоза.
Вместо застиранных больничных шторок повесили оригинальный голубой тюль со спокойным неказистым узором. Даже противный плакат с поваром пристроили на стене в углу, откуда он смотрел хитрыми глазищами и грозился накормить всех непослушных своей зелёной кашей.
На новом кресле полуспал, растянувшись, Бекир. Рядом дремала его мама. На краю дивана, разбитый и хмурый, восседал высокий Шпала. Уж кого-кого, а его Виктор увидеть не ожидал, ведь Тарасовна говорила, что всех «старичков» уже выписали.
— Санёк, — воскликнул парень. — А Наталья Тарасовна сказала, что тебя выписали…
Сашка безразлично поднял взгляд.
— Да она склерозница. Меня собирались выписать, вот она и зациклилась на этой мысли. Хотя я не против того, чтоб это было правдой. Но, увы и ах, пока торчу тут. Не хотят отпускать меня. Прикинь, на три недели раньше тебя загремел, и ещё не вылечился, — Саша жестом пригласил Витьку сесть.
— Неприятный момент, — согласился Виктор и, взяв в руки пульт, добавил: — Не против, если я переключу на какое-нибудь кино?
Шпала отмахнулся.
— Делай, что хочешь. Я всё равно скоро пойду. Мне ещё нужно заглянуть к Яне.
— Это ещё кто такая?
— Хм, — мальчишка напустил на лицо загадочное выражение. — У нас новенькие появились, пока ты дома торчал. Наших почти всех выписали. Инга, и та загремела в изолятор. Короче, жизнь была невыносимой и тоскливой, а потом ко мне в палату подселили чувака. Такой увалень! С меня ростом и шире в три раза, я его реально боюсь, потому что такой как даст! Так что скучать я перестал. Но главное, пришли две такие бабёнки! Лет им по пятнадцать. Я хочу с ними замутить, с Яной особенно, только это трудно. Ходят буками, злю-ю-ю-ющие, неприступные! Но это пока…
— Ты, замутильщик, а Эмма как же? — поддел товарища Виктор, безразлично переключая каналы.
— Эмка? Ну она клёвая тёла, только здесь-то её нет, — рассмеялся Саша и, откинувшись на спинку, заложил руки под голову. — Хорош клацать. Давай клипы хоть посмотрим, а то явится Тим-Тим и переключит на свою идиотскую передачу.
Витя отбросил пульт.
— Ладно, зря я у тебя управление отобрал. Наверное, пойду спать. Настроение хуже некуда. Думал, отвлекусь, но не тут-то было, — он развёл руками и, лениво поднявшись, вышел из игровой. Тихий коридор постепенно засыпал. В палатах гасили свет, а Тарасовна, нервная и раздраженная, стояла у Тимофеевого кабинета и причитала о жизни. Пользуясь моментом, Витька проскользнул в бокс и устало кинулся на кровать. Куцая шторка на окне еле заметно колыхалась от сквозняков, пробирающихся в щели, а само окошко, утыканное тысячами мелких капель, грустно смотрело на вечернее чёрно-синее небо. Хотелось спать. Только спать.
Самый лучший город
Он дрых как убитый. Столько мыслей, столько переживаний, столько непонимания было за прошедший день, что в организме почти не осталось сил. Он устал…
На удивление, дурные сны парня не мучили. Он проснулся под утро сам, немного отдохнувшим и почти спокойным. В безмятежных сновидениях приходили Лика и Инга — не считая матери, две самые дорогие в его жизни девушки, которых он любит, но в то же время относится к каждой по-своему. Лика красива, страстна. Нечто вроде пылкого человека-огонька. Её хочется любить и ласкать. И хочется, чтобы она любила.
Что до Инги, она просто хороший человек. Стоит немного её узнать, и уже дальнейшая жизнь без этой девушки не представляется возможной. Как без воздуха или воды, к примеру. Хочется, чтобы она чаще улыбалась и была счастлива, хочется ей помочь. Ещё вчера Витька не представлял, что делать, а наутро решение пришло резко и неожиданно, точно посланное свыше. Ведь за ночь мысли наконец нашли своё место в голове, информация перекомбинировалась, разбрелась по нужным закуткам мозга и смирно улеглась, позволив мыслительным процессам заработать в полную силу.