В те дни, которые наступили после появления очерка в газете, Эрасту Георгиевичу было не до мелочных тревог. Ему звонили, поздравляли, приглашали на различные совещания. Все хотели с ним поделиться, услышать его мнение. Уже прошел слух о смелом эксперименте, который готовят в школе № 13. Сама Екатерина Ивановна проявила вдруг особенную заинтересованность в его планах. Она сказала, что Эраст Георгиевич может рассчитывать на ее полную поддержку. Мало того, сказала она, такое начинание требует подобающего размаха; размах — вот чего не хватает Эрасту Георгиевичу, но при личной встрече (разговор был телефонный) она могла бы кое-что ему подсказать. Эраст Георгиевич согласился. В его нынешнем положении злопамятность была бы недостойным чувством...
И такой момент, разумеется, любого из нас не слишком бы взволновало происшествие, не выходящее за пределы более или менее заурядных школьных ЧП. Когда Эраст Георгиевич, уступая настойчивости Теренции Павловны, согласился вмешаться в дело с 9 «Б», он легкомысленно считал его пусть неприятным, но пустяком. И он ошибся.
Вместо чистосердечного раскаяния он встретил упорство, которое покоробило его своей какой-то уж слишком грубой, незатейливой ложью. Ему сделалось досадно. Он не заслуживал такой неблагодарности.
— И вы хотите меня убедить, будто Теренция Павловна сама предложила вам уйти с урока, чтобы подышать чистым воздухом?..— переспросил он.
— В том-то и дело, что сама!..— зашумел класс.— Мы ее не просили!..
— И вам не показалось это несколько странным?.. Вы все до одного просто поднялись и ушли?.. И когда вы уходили, она вас даже не пыталась удержать?..
— Наоборот!..— закричали со всех сторон.— Теренция Наиловна только улыбнулась и помахала нам рукой!..
— Понятно...— Эраст Георгиевич помолчал.— Значит, она помахала вам рукой и улыбнулась... А теперь последний вопрос: за кого вы меня принимаете?
Он так это произнес, что всему девятому «Б» стало неловко за свои объяснения, которые действительно звучали не слишком правдоподобно.
— Мы сами не знаем, как это получилось, Эраст Георгиевич,— за всех сказала Галя Матвейчук.— Но мы ничего не выдумываем!..
— Тут надо учитывать воздействие солнечной активности,— заговорил Алик Андромеда.— Тут уж наверняка без нее не обошлось... Без солнечной активности...
— Какой активности?..
— Солнечной...
«Вот вам ваша активность и инициатива»,— вспомнил Эраст Георгиевич любимые слова завхоза Вдовицына. И, закипая, он решил, что всему, в конце концов, есть граница.
Но в этот угрожающий момент со своего места поднялся Женя Горожанкин.
— Это я,— спокойно сказал он,— я воздействовал на Теренцию Павловну с помощью телепатии.
Все ахнули. Все заскрипели партами, все повернулись, чтобы лучше видеть Женю Горожанкина. В девятом «Б» привыкли, что Женя не бросает слов на ветер, но на этот раз ему, понятно, никто не поверил.
— Как, как?..— переспросил Эраст Георгиевич.— С помощью чего?..
— Телепатии,— повторил Женя.— Или парапсихологии, ее еще и так называют.
«Он в чем-то все-таки прав»...— подумал Эраст Георгиевич о Вдовицыне. Но сдержался.
— И что же, ты можешь читать чужие мысли?..
— Не всегда,— признался Женя.— Но в некоторых случаях у меня это получается.
— Интересно... И ты можешь управлять чужой волей?..
— Могу,— сказал Горожанкин.— Только это требует большого напряжения.
— И давно... Давно ты открыл у себя такие способности?..
— Нет,— сказал Женя,— совсем недавно, в самом конце каникул. Мне приснилось, что я — Вольф Мессинг и сумею всего добиться, если захочу, если очень захочу,,. Потому что если очень захотеть — тогда все возможно... Я проснулся и попробовал...
— И?..
— Вчерашний эксперимент был самым удачный...
— Так что же выходит,— чуть не подпрыгнул Витька Шестопалов,— моя пятерка — это твоя работа?..
— В основном,— невозмутимо подтвердил Женя.
— И пятерка Андромеды?..
— И звонок?..— закричали отовсюду.— И тетя Маша?.. И завхоз Вдовицын?..
До сих пор Эрасту Георгиевичу казалось, что дурачат его одного. Но теперь и над Женей Горожанкиным хохотал, весь девятый «Б». Точнее — почти весь.
— Что вы заливаетесь?..— вскочила Таня Ларионова.— Да, у Горожанкина — телепатические способности!..— Тут она отчего-то покраснела.
— Огромные способности!..— поддержала ее Маша Лагутина.— Просто невероятные способности!..
— Не знаю,— фыркнула Рита Гончарова,—лично я таких способностей за Горожанкиным не замечала... Правда, мы дружили с ним до каникул...— И она таким взглядом скользнула по Таниному лицу, что Таню как будто обожгло крапивой.