— Вот и поищите их в жизни,— сказал редактор и снова защелкал авторучкой.— Поищите их в жизни, среди т самых мальчишек и девчонок, которые придут в школы первого сентября. И напишите, чтобы тут было все: и лирика и пафос, и романтика, и героика, если хотите... У вас есть на примете какая-нибудь тема?
— Пока нет,— обиженно сказал Титаренко.— Но можно написать об астрономическом обществе из пятой школы.
— Уже писали!— зашумели вокруг.— «Наши пулковцы», «Открыватели новых планет»!.. А общество заглохло еще в прошлом году!...
— Вот и хорошо,— сказал Титаренко.— Поможем возродить былую славу...
— Да,— сказал редактор,— конечно...— Он так долго пристально смотрел на заведующего отделом, что всем сделалось неловко за Титаренко. И все бросились его выручать, стали подсказывать темы, и чего только тут не было — и «маршрутами отцов», и «глазами детей», и походы юных альпинистов, и молодежные трудовые лагеря, и «комсомольская копилка», и масса, масса всяческих других интересных и увлекательных тем, но неожиданно выручила Титаренко Нора Гай, студентка журфака, которая проходила в редакции учебную практику.
Настоящее имя Норы Гай было Элеонора Попугаева. Усилиями всей редакции для нее сочинили псевдоним, и не какой-нибудь, а даже с известным налетом артистизма. Беда лишь в том, что за месяц практики он появился в городской газете лишь два раза, и то под малозначительными информашками. Остальное время Нора Гай отвечала на стихи и обрабатывала письма. Разумеется, ей не терпелось сделать какой-то большой, проблемный материал, который бы вызвал отклики, о котором бы заговорили... Однако кроме пары информашек, подклеенных ею, правда, в специальную тетрадь, Нора еще ничего не опубликовала, а как это часто случается с близорукими некрасивыми девушками, которые носят очки и постоянно ищут косметические средства, чтобы свести с лица густые веснушки, Нора страдала от застенчивости и никогда бы не решилась выразить вслух свои притязания.
Но тут, под влиянием жалости к Титаренко, в чьем отделе она работала, Нора Гай подняла руку (точь-в-точь, как делала это на учебных семинарах) и с внезапной отчаянной решимостью попросила слова.
Не известно, какая судьба постигла бы письмо с двумя чернильными кляксами, если бы не Нора. Оно лежало в отделе рядом с другими письмами, в которых авторы благодарили шоферов такси, вернувших забытый зонтик или сумочку: такие письма направлялись по месту работы для скромного служебного поощрения за добросовестно исполненный долг.
Однако то ли сейчас все сосредоточились на поиске яркого, волнующего материала, то ли Нора Гай так убедительно, вдохновенно повторяла «вы только представьте», и так при этом встряхивала головой, что на ее порозовевшем носике подскакивали продолговатые супермодные очки, купленные перед самой практикой, но все, во главе с редактором, облегченно вздохнули, почувствовав, что тема найдена, и какая, настоящий гвоздь номера!..
— Отлично, — сказал редактор. — Снимаем статью завгороно. Попытаемся хоть раз обойтись без такой статьи. Вместо нее заводим рубрику: «Герои среди нас» или «В жизни всегда есть место подвигам», что-нибудь в этом духе. В размерах не ограничиваю. Четыреста строк. Пятьсот строк. Чем вы сейчас заняты?
— Сижу на письмах... — сказала Нора, еще не веря своей удаче.
— Все отложите. На три дня. Проверить факты... У вас это должно получиться...
ГЛАВА ТРЕТЬЯ,
в которой Женя Горожанкин вступает в связь с таинственными силами природы
Теперь самое время рассказать о Жене Горожанкине с одной стороны, чтобы не утомлять читателя описанинием переживаний Норы Гай, вполне понятных и естественных в такой момент, а с другой — потому, что Жене Горожанкину придется играть куда более значительную роль в нашей истории. И еще потому, что пока Нора Гай разыскивает школу, где учится Таня Ларионова, с Женей начал происходить события непонятные и даже неестественные.
Впрочем, говоря точнее, не вполне понятные, но, видимо, вполне естественные, иначе они вообще не могли бы произойти.
Так вот, несколько слов о Жене Горожанкине. Женя Горожанкин и сам был странным, удивительным человеком. Я даже опасаюсь, что читатели мне не поверят и скажут, что я его выдумал. Конечно, я мог бы ответить известным афоризмом Вольтера, но считаю это излишним: Женю Горожанкина не надо выдумывать, потому что он существует. И не как-то там абстрактно и умозрительно существует, а часто заходит ко мне, чтобы помочь преодолеть недостатки моего однобокого гуманитарного образования. Но от этого не становится ни менее странным, ни менее удивительным.