Интересно, я когда-нибудь стану столь соблазнительной женщиной, как она?.. Я ещё ни одного человеческого мужчину не смогла соблазнить. Первые две сотни неудач я считала и помнила, но после очередного... Эхм, кажется, что их, моих подопытных кроликов, неудачных зачётов и заваленных экзаменационных работ, уже было за пятисот?.. Ну, в крайнем случае, если я доживу до обретения подлинного мастерства в соблазнении или в чём-то ином... Я... эхм... смогу подрабатывать дипломатом или гонцом между кланами разных нелюдей и ками! Я уже некоторый опыт в болтовне с другими нелюдями получила. Если меня не съедят при каком-то дипломатическом промахе. Кстати, меня пару раз уже едва не съели. Едва ноги унесла.
Дни тянулись, карта Нихон покрывалась очередными крестиками посещённых мной человеческих поселений...
Иногда мне хотелось затеряться где-нибудь в горах, иногда – утопиться где-нибудь. И плевать на важность возложенной на меня миссии! Я исходила на своих двоих почти всю Нихон, выучила разные диалекты, к примеру, кансайский.
А потом я додумалась купить себе велосипед. И стало как-то веселее и быстрей. Нелюди, встречавшиеся мне, с интересом выглядывали из укрытий, провожали меня недоуменными или потрясёнными взглядами. На машину мне бы не хватило. Или хватило? В любом случае, связь с академией была оборвана – и деньги следовало экономить.
Втянувшись, я купила себе ещё и ролики.
Самое шикарное – это спускаться на роликах по плохой горной дороге.
Сначала встречные нелюди вертели когтями у висков, потом стали провожать меня восхищёнными взглядами. Хотя спускаться на роликах по плохой горной дороге, таща на спине ещё и рюкзак, и велосипед – это местами даже страшно. Иногда, перелетая через пропасть, реку или деревья, и, особенно часто, зализывая раны после, я даже думала, что попадись мне этот хакер, я его загрызу и печень всю съем! Это очень больно, когда с разбегу шмякаешься лбом о корявую сосну, а потом катишься с крутого склона вперемешку с рюкзаком, кашами из давленного арбуза и хурмы и велосипедом! Который, кстати, того спуска не пережил. И, если честно, я даже этому обрадовалась, хотя радоваться с такой болью в перебитом и оборванном теле было некогда.
Плохо помню, о чём шептались врачи в реанимации, когда вправляли мне кости и зашивали рваные раны.
Вот что хорошо помню: мой побег из больницы, как прихрамывая, прижимаясь к стене, скользила за полночь по больничному коридору. Раны скоро начнут заживать, быстро-быстро – и это может сильно заинтересовать людей.
Помню, как стонала, валяясь у почти высохшей реки под старым мостом в какой-то провинции.
Помню доброту бездомного старика, кормившего меня едой. Даже жаль, что пришлось убегать от него без прощания. Но в ближайшем отделении банка я сняла часть эн с карты, купила ему путёвку на лучшие о-сэн – он мечтал понежиться в водах горячих источников ещё хотя бы раз в жизни. А ещё: новую одежду, удобную и чистую, два комплекта, на лето и зиму, мешок с бытовыми нужными мелочами вроде мыла, пару подарочных купонов в местные рестораны и кафе, удобную трость – мне было грустно смотреть, как он ковыляет со своей кривой палкой, а он смеялся, что зато бесплатно и он сам смог её сделать – и ещё один манн эн впридачу. Сложила подарки в коробку, положила возле спящего старика, самолично проследила, чтоб никто не пришёл и не украл, не отобрал.
Только и решилась, что написать: