— Костик, — Алина снова вздыхает, — Ты прикольный…
— Да… да… да! Слышал много раз! — начитаю ерничать, а самого аж колотит.
— Просто… — она еще больше зажимается в плечах, — Я не могу смотреть на то, как ты стараешься мне понравиться…
Плавали, знаем! Куда ты, мелочь, лезешь во взрослый бассейн!
— Пожалуйста, никому не говори на работе, пока я на испытательном сроке, мне очень нужно официальное трудоустройство… — взволнованно тараторит Андоленко, а я вообще не втыкаю это то тут причем, — Я беременна, Костик…
Нихрена себе поворот! Я аж мгновенно вспотел! Таращусь на нее круглыми шайбами и чувствую себя полным идиотом.
— Так а что же ты сразу не сказала, что замужем или что у тебя парень есть?
— Да нет его, — Алина грустно сводит брови и прячет глаза, — Свалил, когда узнал.
— Эммм, ладно, бывает, — я не знаю, что ей сказать, дерьмо в жизни случается, кому, как ни мне об этом знать.
— Мне декретные нужны, надо же как-то содержать ребенка. И так проблем целая куча.
— Ясно, — я растерянно пожимаю плечами, вижу, как дрожат ее губы, — Так, а что насчет второго свидания?
Андоленко меняется в лице, глядит на меня пронзительно недоверчиво. Сюрприз, детка! Наличие ребенка у сногсшибательной красотки для меня определенно плюс, а не минус.
— Костя, мне сейчас не до свиданий! Я по уши в дерьме!
— Так вытащим, какие проблемы?
— Ты дурачок? — Алина опять хмурится.
— Да вроде нет! — я заговорщически улыбаюсь, — Давай так, с тебя проблемы, с меня решения. Я гениальный комбинатор, между прочим!
— Нет! — говорит невероятно важно, скрещивает руки на груди и отворачивается в сторону.
— Потому что я недорослик? От кого-нибудь крутого помощь бы приняла?
— Не от кого бы не приняла! — Андоленко превращается в какую-то злую гарпию. Ух! Горячая штучка! — Это не нормально, не естественно! У тебя с головой вообще все в порядке? Извращенец что ли?
— В смысле? — я искренне удивляюсь.
— Я знаю, что у вас у всех на уме! Затащить в постель, поматросить и бросить! А я на минуточку, уже беременна! Фу, какое извращение…
— Что-то ты совсем загналась, мать, ты своим тараканам скажи, чтобы завязывали. Я просто в кино хотел с тобой сходить, ну и покумекать, что с твоими ужасными проблемами можно придумать.
— Зачем тебе это? — не успокаивается Алина и сверлит меня прожигающим взглядом.
— Так я же тебе в самом начале говорил, ты мне нравишься. Влюбился! Хочу семью, хочу детей!
— Ты меня даже не знаешь…
— Вот и познакомимся! Пойдешь в кино или нет? Советую согласиться, ты просто не представляешь, какой я настырный! — я коварно вскидываю брови.
— Хорошо, — отвечает очень неуверенно и протяжно вздыхает.
Офигеть! Офигеть! Сработало! Два ноль в пользу Игошина! Только, что с ней беременной и правда делать? Ее же сейчас и так штырит, а тут еще такое счастье в моем лице! Кажется, впервые в жизни мне нужен совет Лехи, а еще лучше Машки, а то этот крендель мне насоветует.
Глава 4
На следующее утро, по дороге на работу, первым делом позвонил в наш ЖЭК и раздал всем пизд*лей за то, что у нас дома так холодно, а у меня, между прочим, ребенок на подходе. По телефону, когда меня не видно, я вообще очень крутой, в жизни стараюсь не высовываться и не отсвечивать, в схватке я сразу слягу, как солдатик, а инстинкт самосохранения превыше всего. Поэтому любые конфликты стараюсь решать по принципу: месть- это блюдо, которое подают холодным.
Сегодня Алина получила свой стаканчик кофе с цитатой Бродского, а еще пироженку. Это не для нее, это для мелкого. Смотрела на меня странно, наверно, и правда думает, что я какой- нибудь извращенец. Хотя, кто меня знает, может и он?
Мне совершенно не работалось. Я считаю, что в своей профессии, я практически гений, в чертежах я огромный спец, могу составить и разработать любой эскиз, провести любые расчеты технических показателей быстро, внимательно и нигде не накосячить, вот только бошка почему-то совсем не думает, а руки не слушаются. Про кино речь я больше не заводил, Андоленко и так от меня шарахалась, я ждал вечера, чтобы нагрянуть к Лехе, понянчиться с Майкой, поговорить с Машкой и вернуть желтую тачку.
Счастливое семейство встретило меня гречкой и тефтелями с подливой. Я тоже готовлю что-то подобное, но у них все равно вкуснее, не смотря на то, что из-за Майки еду недосаливают и приходится сыпать соль сверху, уже в тарелке. Возможно, ужин кажется аппетитнее, потому что он не проходит в полной тишине, как у меня. Леха чавкает и трещит, обменивается с Машкой то подколами, то признаниями в любви, у Майки все валится изо рта, гречка сыпется на столешницу детского стульчика и тут же размазывается маленькими руками. Машка вздыхает, они долго разбираются между собой, кто дал ребенку вилку вместо ложки и кто теперь это будет убирать. Выглядит, как полный дурдом, но мне нравится. Когда ужин подходит к концу, жду не дождусь, когда они отмоют ребенка, гречка везде, даже в волосах, но сразу после ванны семейке опять не до меня, Майка капризничает и хочет спать, но не хочет ложиться, потому что еще не поиграла с Гомиком. В результате сходимся на том, что она поет четыре куплета «Папа пачик, папа пачик де же ты, ия, ия, хау ду ю ду» и смешно приседает, а я хлопаю в ладоши. Майка прикольно миксует русскую и английскую версию этой песни. Мирно разойтись не удается, мелкая бастует, приходится катать ее на спине, она визжит, уворачивается от Лехи, который нас догоняет, Соколовская шипит и ругается, говорит нельзя разыгрывать ребенка перед сном, угрожает, что мы сами будем укладывать Майку. В конце концов, Зуев отхватывает от жены и тащит мелочь в спальню под дикий рев, Машка идет мыть посуду, а я чувствую себя виноватым и сижу тихонько, чтобы и мне тоже не досталось. Не знаю, как он утихомирил дочь, но минут через двадцать, Леха тихонько возвращается в кухню и Машка, как ни в чем не бывало, чмокает его в губы, как будто они только что не собачились. Жду, когда Зуев опустит задницу на стул и тут же принимаюсь рассказывать свои глобальные планы по поводу Андоленко, с каждой фразой их глаза все круглей и круглей, а лица все растерянней, видимо, они тоже не верят в успех великого Игошина.