Мортенсен мог бы сказать все это. Его бы не стащила со стола служба безопасности. Его бы не перебил никто из присутствующих. И самое главное, самое редкое - ему бы хватило храбрости. Но он, как и много раз до сего дня, промолчал.
Такие речи уже звучали в разных уголках страны. Обычно их душили после первых слов и по молчаливому согласию приравнивали к хулиганству. Общество игнорировало эти возгласы, пока они доносились с его дна. Но стоит им прозвучать сверху - и их никто не остановит, как лавину, обрушенную всего одним маленьким камешком.
Праздник должен был продолжаться. Он истекал кровью, задыхался и разлагался, но правительство поило его виталонгой, стекающейся изо всех стран мира. Знаменитости отмечали дни рождения с невиданным размахом, а телевидение смаковало каждый момент их торжества. Особенной популярностью пользовались актеры - у прочих звезд менее убедительно получалось изображать искреннюю радость даже под строгим контролем Министерства. Руководители крупнейших компаний получали заказные письма с подробными инструкциями об изменениях в корпоративном этикете; "новорожденные" сотрудники получали денежные премии, букеты цветов и обязательные пять минут внимания со стороны коллег. Отпуска никому не предоставляли - скрывать свой праздник от остальных было принято считать дурным тоном. Нет нужды пояснять, кем именно было принято.
Тем, кто свой день рождения был обречен праздновать наиболее широко.
- Виктор! Вот ты где! Дай пять, дружище!
Мортенсен позволил себе легкий скрип зубов, зная, что его все равно заглушит экспрессивный финал баховской "Badinerie", и повернулся навстречу объятиям премьер-министра.
Тим вышел из офиса на полчаса позже, чем рассчитывал. Чертовы поздравители продолжали его отвлекать до самого конца рабочего дня. Нельзя было даже отговориться срочным заказом - любые увиливания по умолчанию считались некорпоративными вне зависимости от того, сколько в них содержалось истины. Так что заканчивать статью пришлось в уже пустом офисе.
На улице было холодно. К счастью для Тима, остановка монорельсовой находилась совсем рядом. Он поднял воротник куртки и собрался прибавить шагу, как вдруг резко передумал.
Она стояла рядом с остановкой. Не лицом к монорельсу, а вполоборота, чуть приподняв голову, словно предоставляя Тиму возможность издали оценить ее благородный профиль и точеный древнеримский нос. Такая поза символизировала благородную отрешенность от таких мелочей жизни, как общественный транспорт или, предположим, Тим.
Сворачивать было поздно. Она уже поняла, что он ее видит.
- Здравствуй, Адель.
(Здравствуй, моя бывшая девушка, с которой мы до сих пор играем в приятельские отношения)
- О, Тим, какая неожиданная встреча!
(О, Тим, какого черта ты заставил себя ждать на полчаса дольше, чем я рассчитывала?)
- Что ты здесь делаешь?
(Что ты на этот раз придумала, чтобы испортить мне настроение?)
- Я жду друга. Мы собираемся пойти в кино.
(Я жду, пока ты выйдешь с работы, чтобы совершенно случайно попасться тебе на глаза, и уже замерзла, как собака)
- Долго ждешь? Сегодня что-то холодно.
(Долго ты встречаешься с этим своим другом, о котором я раньше не слышал, и слабо верится, что услышу еще раз?)
- Нет, я только что подошла. А ты где-то здесь работаешь?
(Нет, я только что придумала его, чтобы досадить тебе)
- Да, очень близко отсюда. Удобно добираться до дома.
(Да, очень на тебя похоже)
- Тебе нравится твоя работа?
(Тебе нравится то, что ты видишь? Ты сам от всего этого отказался)
- Сначала мне было тяжело, но потом я освоился. И платят прилично.
(Сначала мне показалось, что я свалял дурака, но после нескольких фраз я вспомнил, что ты неуравновешенная стерва, а я был как никогда прав)
- Значит, тебе удалось добиться от жизни всего, чего ты хотел. Так держать, Тим!
(Значит, тебе уже можно спокойно умереть)
- А ты все еще занимаешься йогой? Как успехи?
(А ты все еще злишься, что я тебя бросил?)
- Пошел уже третий год, представляешь? А я думала, что это будет просто небольшой эксперимент.
(Пошел к черту!)
Тиму показалось, что Адель сверкнула глазами так, что остановка немного осветилась. Но конечно же, это просто подползла серебристая змея монорельсовой - настолько бесшумно, что он даже не сразу заметил, увлеченный двумя диалогами сразу.
- Извини, мне пора ехать. Вайол ждет меня дома.
В эти слова Тиму не нужно было вкладывать никакого дополнительного смысла.