— Вроде бы она кого-то навещала.
— А это тем более не узнаешь. Посетителей же не регистрируют.
Вообще-то Алина не сомневалась, что разговор именно этим и закончится. Она еще поболтала с подружкой, просто так, ни о чем, пока Оля не вспомнила:
— Ты знаешь, что Степан Михалыч Дормидонтов умер? Кольки Дормидонтова отец?
— Слышала, — сказала Алина. — Мама говорила.
Еще мама рассказала, что, когда она навещала Степана Михайловича, к нему в палату пришла незнакомая женщина, что Степан вышел с ней в больничный двор и о чем-то недолго шептался. Женщину мама описала подробно, и Алина сразу узнала Ирину Леонидовну. Не узнать было трудно, к тому времени Алина уже знала, что Ирина с дядей Степаном виделась.
— А отчего он умер-то? — поинтересовалась Алина.
— От пьянства, — хмыкнула Ольга. — Печень насквозь гнилая была.
— При его жизни не запить трудно, — пожалела бывшего соседа Алина. — Сына похоронил, жену похоронил.
Жизнь у Степана Дормидонтова действительно была не из легких. Его сына Колю Алина помнила плохо, парень был постарше ее, к тому же учились они в разных школах. Знала только, что Коля Дормидонтов в компании таких же придурков напал на инкассаторов, похитил кучу денег, а потом его пристрелили. При задержании. История была громкая, о ней даже по телевизору говорили.
Колькина мать смерти сына не перенесла, и сосед Степан Михайлович доживал свой век одиноким.
— Знаешь, мне его жалко, — призналась Алина. — Михалыч хороший дядька был.
Алина простилась с подругой, подошла к окну. Дождя не было, но она с тоской оглядела мокрый участок. Грязь непролазная, ребенка в травку не пустишь.
Алина снова взяла телефон, позвонила матери.
— Мам, ты дома сегодня?
Мать работала в магазине рядом с домом и была там какой-то небольшой начальницей. За кассой не сидела. Вернее, сидела, но редко, только когда приходилось подменять кого-то из заболевших кассиров.
Ей очень повезло. Работы в городке практически не было, а ездить каждый день в Москву молодым тяжело, а уж перед пенсией и подавно.
— Дома, Алиночка, — обрадовалась мать. — Зайдешь?
— Зайду, — решила Алина. — Сейчас Илюшу одену и приду. Холодно на улице?
— Холодно. Обещали двадцать градусов, но это когда еще будет. Часам к трем, да и то если дождь не пойдет. Вот чертова погода, как в октябре!
Алина сунула телефон в сумку и объявила Илюше:
— Сейчас поедем к бабушке.
Пока шла по дачному поселку, никого не встретила, даже у магазина. Да и потом народу почти не было, только у железнодорожного переезда ее обогнали несколько человек с только что прошедшей электрички.
Слава у матери в гостях был только однажды, перед свадьбой. Алина зазвала его познакомиться. Перед встречей она очень волновалась, но все прошло хорошо. Слава с матерью шутил, убогость их квартирки не заметил, еду нахваливал. Только после этого ни разу о матери не спросил, как будто ее вовсе не было. Иногда Алина что-то о матери рассказывала, Слава слушал, кивал. Муж был хорошо воспитанным человеком.
Летом, живя на даче, Алина приходила к матери почти каждый день. А когда переезжала в Москву, мать ее навещала. Часто, каждую неделю. Приезжала днем, когда Слава был на работе. Мама очень любила Илюшу.
У подъезда Алина встретила материну соседку. Мать с соседкой дружила, а Алина ее терпеть не могла. Лезет все время куда не надо. Вот и сейчас соседка остановилась, засюсюкала с Илюшей, а потом цепко оглядела Алину:
— К бабушке?
— К бабушке, — кивнула Алина. Интересно, к кому еще они могут направляться, входя в материн подъезд?
— А что же зять не приходит? — Тетка поставила перед собой сумку-тележку, не давая Алине пройти.
— Приходит! — отрезала Алина, отодвинула тележку и протиснула коляску в подъезд. Поднялась на свой этаж, позвонила в дверь.
Ключи у нее были, но она давно ими не пользовалась.
— Солнышко мое! — Мама открыла дверь почти мгновенно, заулыбалась, вынимая внука из коляски, подняла на вытянутых руках. Илюша тоже заулыбался, он любил бабушку.
Только он один и любил. Да еще Алина.
С матерью Алине было хорошо, она даже подумала, не остаться ли здесь до вечера.
Окончательно Настя проснулась поздно. Сварила кофе, поглядывая в окно. Сквозь облака пробивалось солнце. Настя вышла на крыльцо, постояла, но очень быстро пришлось вернуться в дом — ветер дул холодный.
Сделала себе бутерброд с сыром, съела, запивая кофе. Сполоснула чашку и поднялась к Ире в комнату.
Там она долго и планомерно просматривала бумаги в Ирином столе, папки и книги на книжных полках и даже ощупала теткину ветровку, висевшую на плечиках в платяном шкафу.