В 394 году царем Иберии стал Трдат, брат жены Вараза-Бакура II; через двенадцать лет сын Вараза-Бакура Парсман IV взошел на престол. По сирийским источникам, Парсман служил, пока он был наследником, при константинопольском дворе, но ему пришлось вернуться домой, когда разоблачили его связь с императрицей Евдокией. Парсман IV царствовал всего три года, но успел утвердить независимость страны, отказываясь платить персам налоги и в то же время натравливая белых гуннов на римлян. Михрдат IV, младший брат Вараза-Бакура II, унаследовал престол и продолжил борьбу на двух фронтах. Ему удалось отнять у римлян Кларджети, но на восточном фронте его взяли в плен: он умер в плену у персов (точно неизвестно когда — не раньше 411-го, не позже 425 года). Сын Михрдата, Арчил I, царствовал около двадцати лет, а к концу своего царствования оказался лицом к лицу с гораздо более страшным врагом, сасанидским шахом Йездигердом II (ц. 438–457), который твердо решил навсегда отменить независимость и царства Кавказской Албании, и Иберии. Йездигерд вызвал знать всех трех закавказских стран в Персию и приказал их принять зороастризм: когда они возвращались домой, их сопровождала группа зороастрийских священников. Народные мятежи были подавлены, но один храм (атеш-га) V века, недавно раскопанный в Тбилиси, свидетельствует, что религиозная кампания Йездигерда прошла не без успеха. Следующий шах Пероз (ц. 459–484) формально аннулировал Кавказско-Албанское царство, но позволил сыну Арчила, Михрдату V, царствовать дальше в Иберии. По словам Жизни Картли, Арчил вел себя довольно дерзко, даже нападая на соседнюю Кавказскую Албанию. Возможно, из-за того, что Михрдат IV был женат на Сагдухте, дочери персидского князя Барзабода, враждебно настроенные сасанидские власти его щадили.
Весь IV век, пока Иберия отбивалась от травящих ее Западной и Восточной империй, Лазика извлекала пользу из сложного положения и сплачивала собственный народ, от пригородов Трабзона до Питиуса-Пицунды, от Черного моря до горы Лихи. К 395 году, когда император Феодосий умер, знать Лазики властвовала над смешанным населением — лазами, мингрелами, сванами и абхазами. Лазика даже отняла у Иберии пограничную провинцию Аргвети и ключевые торговые пункты Шорапани и Сканду. Лазское хозяйство расцветало: тогда река Риони была судоходна от самого моря до Шорапани, и лазские зерно, лен, лес, ремесленные изделия и сами ремесленники вывозились в Византию. Византия считала Лазику стратегически необходимой для своей безопасности. После нападений готов предгорьем Северного Кавказа владели хунны, и сванские, и абхазские перевалы, которые принадлежали лазам, служили воротами в Римскую империю: их надо было стеречь. Тем не менее в 395 году хунны проникли через Каспийские ворота и угрожали спокойствию всего Закавказья, пока через сто лет они не стали наемниками Византии.
В отличие от Иберии у Лазики не было независимости: для византийской казны она была источником доходов и поэтому должна была получать одобрение от Константинополя при восхождении нового царя на престол. К V веку, сообщает Прокопий Кесарийский, Лазика перестала платить налоги и поставлять рекрутов, а византийское утверждение нового лазского царя стало проформой. Лазский царь сам назначал людей из своей знати, чтобы править абхазами и сванами, и себастопольский (сухумский) гарнизон был уже не византийским, а лазским. Но у Лазики и Византии еще были общие интересы: надо было защищаться от нашествий хуннов, осетин и персов. В 456 году царь Губаз (или Гумбаз) I (его имя означает по-осетински «передняя нога быка») объявил независимость Лазики; византийские войска, которых отправили через море, чтобы расправиться с царем, не смогли устоять и отступили. Теперь обе стороны просили у Ирана поддержки, но зря, так как Иран тогда боролся с тюркскими эфталитами (белыми гуннами). Борьба была такой отчаянной, что на время Иран и Византия забыли взаимную ненависть и стали союзниками, пока тюркских кочевников не изгнали в Среднюю Азию. Губаз отправил уполномоченных в Константинополь и, чтобы умиротворить императора, передал лазский престол своему сыну (который уже был соправителем Лазики). В 465 году Губаз получил личную гарантию неприкосновенности и сам приехал в Константинополь, в персидской одежде и с «мидийской» свитой. Губаз очаровал императора Льва I остроумием и яркой христианской набожностью[31]: Лазика поплатилась за свой мятеж только тем, что она уступила Византии гражданскую власть на побережье от Трабзона до Батума. Следующие шестьдесят лет Лазика провела в мире и согласии с Византией. Единственный конфликт у Губаза возник со сванами, которые хотели завладеть собственными крепостями и тщетно искали поддержки у Ирана.
31