Но в пространстве обозначились очертания знакомой ему эктодвери на звездолет, и к ней подошли двое: Становский и Эстелла. Как если бы в реальности заново повторялось то, что случилось триста тут лет тому. Они что-то оживленно обсуждали, но Дэна на этот раз рядом с ними не было. Вместо него по смерзшемуся ледяному соарсу протянулась тень от крыла "Конкордии".
Прообразы людей казались живыми, и издали угадывались отдельные слова. Предчувствия, наверное, вели Эстеллу правильно, когда она убедила Становского лететь на шельф.
И Дэну захотелось сказать им, что он пойдет в сомберы, потому что ему рано было возвращаться в Сиэтл, - а надо было предотвратить катастрофу на Марсе. Где-то здесь, в Элиноре, была погребена причина катастрофы, а значит, они когда-то почти догадались, для чего им нужно было изучать Арведдар.
Обнадеживало лишь то, что в энграммах-прообразах его не было. Его прообраз давно покинул гептополе долины, которая уничтожала людей. Воспоминания поля давно были стерты или развеяны, и сделал это он сам.
И Дэн позволил Эстелле уйти в портал в направлении "Конкордии", и вдруг отчетливо услышал, как она напоследок сказала:
- ...Плутон.
Когда-то он ее не особенно слушал: торопился к шаттлу и был уверен, что она вернется на Землю. Теперь же получалось, что после крушения, в котором она считала себя виновной, она просчитывала варианты, чтобы лететь к Горбовскому. И Дэну с трудом вспоминалось, что было там, на Плутоне, в 2199 году.
Знали бы они все тогда, что без Марса не будет никакого Плутона. Им нужно было сразу снарядить спецгруппу сейсмологов на шельф, а они почему-то этого не сделали. Как будто защита Сектора внушила каждому вернуться на Плутон.
Потом прообразы ушли, и в эктопортале угасло свечение, которое сопровождалось легким шумом и взлетом "Конкордии". Когда все закончилось, три крыла меонгаэдры уже находились в воздухе надо льдом и, невредимые, удерживали шаттл над побережьем ледникового озера.
На другой стороне озеро оказалось не ледником, а гущей вулканического шлама и скалистого шарпа, где твердые грунты распределялись в обломочных породах рифлеными волнами. В грунтах еще не успели пропасть следы от вездехода, что забирал потерпевших. И там, где прошел Дэн, после сигтелеметрии повсюду в оледеневшем снегу громоздились призрачные остовы драккар и шаттлов. Если бы он, Становский и Эстелла правильно истолковали когда-то все случившееся на шельфе, этих крушений бы не случилось. Обломки авиатехники еще пломенели в уранитовых пепелищах, и в той стороне подстерегали овраги и ледниковые пустоты. Хорошо, людей-энграмм нигде больше не было. Иначе Дэн бы этого не вынес.
Когда-то он верил, что каждый его день на Марсе нужен землянам. И что теперь? После того, как вернулись бури, следующих этапов террагидрации больше не было. И вместо гравилетов вдоль обжитого побережья, это озеро за три сотни лет оказалось усеяно погибшей техникой и людьми. А может, все было совсем не так? Становский не раз пытался во всем разобраться, потому что никогда не сдавался. Но, потеряв одну или две экспедиции, зарекся отпускать исследователей на шельф.
Поэтому в сигтелеметрии погибшие Дэну больше не являлись. Знали, что Дэн не должен был повторить участь тех, кто не вернулся.
Доверившись триптоверу, он пошел дальше и набрел на настоящую стоянку археологов или, может, сейсмологов. Стоянка, как всегда, находилось в скалах, где легко было обустроить укрытие. Тяжелая шлюзовая дверь, которая уводила в пещерные пустоты-треогмы, была распахнута, и с нее свисали мотки изолирующих материалов. Скалы были повреждены взрывом, и нутро пещеры, все во льду, обратилось в крытую приозерную террасу. Значит, исследователи геотектоники тут побывали не раз. Но раз тут случился взрыв, кто-то заставил их отсюда уйти.
Под сводами треогмы Дэн наткнулся на искореженные вириллиумные емкости с кислородным конденсатом. Они-то и взорвались, а теперь основательно вмерзли в лед: наверное, в оттепель из этой пещеры к озеру сочилась вода.
Интересно, как давно была оставлена стоянка. Не осталось почти никакой обстановки, чтобы можно было что-то предполагать. Дэн взглянул из террасы на озеро - и смог узнать о том, что было неведомо приходившим сюда людям. Прямо к пещере по всему озеру вела просторная дорога, проторенная в остовах погибших шаттлов. Дорога призраков, оставленная бесвестной силой, бушевавшей тут столетия. Наверное, эта дорога нужна была тем, кто сотни лет провозил по ней топливо со сбитых кораблей. И колеи от вездехода, что явились Дэну в снегу, могли быть оставлены вовсе не во спасение потерпевших.
На шельфе, в сомберах, было что-то погребено. И тот, кто нашел доступ к защите Сектора раньше других, истратил немало усилий и ресурсов, чтобы оживить ее снова.
Если бы защита бездействовала, то все объяснялось бы гептосабвекцией, то есть таурионными приливами и отливами в солнечном ветре. А сейсмополя были их повторением, только распадались гораздо медленнее, и поэтому создавали вихри.
Однако для активации Сектора одних только вихрей было мало. Ему могли понадобиться установки протолучевой эктоплазмы, состоящие из эммерсионного излучения, таурионной сингулярности и эктополей. Тогда бы сабвекция концентрировалась над шельфом до тех пор, пока не возобновились пылевые бури. Триста лет тому этому могли помешать астрофизические обсерватории Сиэны, и они были разрушены.
Со временем многое забылось: и сколько было препятствий, и сколько раз все рушилось, и приходилось начинать все заново в обсерваториях Сиэтла и в каньоне Тамерлаев Коготь. Но наступили дни, когда значение имел каждый случайный шорох в песках, и каждый отблеск давно угасшего заката.
Долина Арведдар была энергоозером. Над ним возвышались гряда и перевалы, которые сдерживали сейсмовыбросы. И вновь приведенная в действие, защита Сектора за сотни лет оставила от него лишь мелководье, которое Дэн преодолел без труда.
Людей, сюда пришедших, конечно, ждала аксинуация - по сути, они теряли рассудок. И когда людям становилось понятно, что их тут убивали сейсмополя, они возвращались в Сиэтл. Поэтому стоянка и была взорвана кислородной смесью. Теперь тут больше ничего было искать, и только свечение триптовера звало куда-то дальше, в пещеры.
Пробираясь вдоль оледеневших разломов, Дэн ожидал найти что угодно, но только не тех, на кого наткнулся в сумерках, озаряя расщелины в скалах аллювирным фонарем. Несколько иссушенных ледяной изморозью тел в диковинных скамандерах без шлемов, каких уже давно никто не помнил, - беспомощно распростерлись вдоль галереи, что вела под гору. Тут были четверо мужчин и одна женщина, и лед, насквозь пропитавший их микроминералами, сделал их похожими на пришельцев. Все выглядели одинаково смелыми, знающими пустыню и преданными своему делу - как будто были еще живы, когда разрушилась криокамера.