Кейти Роуз Пул
Грядет Тьма
Katy Pool
THERE WILL COME A DARKNESS
Copyright © 2019 by Katy Rose Pool
Map illustration by Maxime Plasse
Cover design by Rich Deas and Mallory Grigg
Cover art by Jim Tierney
All rights reserved
Серия «Young Adult. Век тьмы»
© Сибуль А., перевод на русский язык, 2020
© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2020
Конечно же, посвящается Эрике
Четыре телесных дара
ДАР СЕРДЦА
Увеличивает силу, проворство, скорость и чувства
Обладатели: элитные бойцы
ДАР КРОВИ
Дает и забирает энергию, чтобы исцелять или наносить вред
Обладатели: целители
ДАР РАЗУМА
Создает объекты, наделенные уникальными качествами
Обладатели: алхимики и изобретатели
ДАР ВЗОРА
Чувствует и находит живые существа
Обладатели: провидцы
I
Предвестник
1
Эфира
В ОСВЕЩЕННОЙ ЛУНОЙ КОМНАТЕ, окна которой выходили на Город веры, перед Эфирой на коленях распластался священник и умолял сохранить ему жизнь.
– Пожалуйста, – молил он. – Я не заслуживаю смерти. Пожалуйста. Я больше не буду к ним прикасаться, клянусь. Смилуйтесь.
Он стоял на коленях в роскошных личных покоях таверны, в садах Талассы, перевернутых вверх дном. Богатые блюда попадали с тарелок, а напитки вылились из филигранных кувшинов. Белый мраморный пол был усыпан созревшими ягодами и раздавленными осколками дюжины маленьких, похожих на драгоценные камни бутылочек. Лужа темного, как кровь, вина медленно ползла к коленопреклоненному священнику.
Эфира присела, положив ладонь на кожу его щеки, подобную пергаменту.
– О, спасибо! – заплакал священник, и на его глаза навернулись слезы. – Спасибо тебе, благословенная…
– Интересно, – произнесла Эфира. – Твои жертвы умоляли о пощаде? Когда ты оставлял синяки на их телах, они выкрикивали имя Бехезды?
Он поперхнулся.
– Нет, не так ли? Ты опаивал их своим ужасным снадобьем, чтобы они были покорными и ты мог бы причинять им боль, а они даже не замечали бы ее, – сказала девушка. – Но я хочу, чтобы ты знал, что каждый след, оставленный тобой на их телах, проявился и на тебе.
– Пожалуйста.
Через открытые двери балкона позади Эфиры в комнату ворвался ветерок. Она приподняла лицо священника за подбородок.
– Ты был отмечен смертью. И смерть пришла за тобой.
Его наполненные ужасом глаза смотрели на Эфиру. Она положила руку на его горло, под ладонью отдавалось быстрое «тук-тук-тук» его пульса. Девушка сосредоточилась на потоке крови в плоти и вытянула эшу из его тела.
Свет покинул глаза священника, его легкие выплюнули последний вздох. Он свалился на пол. Отпечаток руки, бледный, словно луна, горел на землистой коже его горла. Священник был мертв, и только этот знак говорил об этом.
Достав кинжал из-за пояса, Эфира склонилась над телом. Священник был не один, когда она его нашла. С ним были две девочки – девочки с запястьями, покрытыми зелеными и фиолетовыми синяками, девочки с пустыми глазами, – они исчезли, как только Эфира сказала им бежать, словно они могли только повиноваться.
Эфира погрузила острие кинжала в горло священника и провела красную линию через бледный отпечаток руки. Когда из пореза выступила темная кровь, она перевернула кинжал и открыла отделение в его рукояти, чтобы вытащить оттуда флакон. Она подставила его под струю крови. Отчаянные слова священника были ложью – он заслуживал смерти. Но не поэтому девушка забрала его жизнь.
Она забрала его жизнь, потому что та была ей нужна.
Дверь распахнулась, отрывая Эфиру от ее занятия. Флакон выскользнул из руки. Она растерялась, но поймала его.
– Не двигайся! – В покои вбежали трое мужчин, один держал арбалет, а двое других – сабли. Караульные. Эфира не удивилась. Таласса находилась на окраине площади Элия, сразу же за воротами Верхнего города. Она это знала, потому что выяснила, что отряд караульных патрулировал площадь каждую ночь. Но они добрались сюда быстрее, чем она ожидала.
Первый караульный, ворвавшийся в комнату, замер в шоке, уставившись на тело священника.
– Он мертв!
Эфира запечатала флакон с кровью и спрятала его в рукоятке кинжала. Она выпрямилась, коснувшись черного шелка, закрывающего нижнюю часть лица, чтобы убедиться, что ткань на месте.
– Давай по-хорошему, – медленно произнес первый караульный, – и тебе не навредят.