И он взял отброшенную ею плоть и использовал в Своих интересах. И вот эта плоть, светившаяся от прикосновения руки Адама, принадлежала теперь другой женщине, спавшей на ее месте на мужском плече. Лилит задрожала от невыносимых чувств при мысли об этом. Она не могла...
И тут Адам проснулся. Лилит подлетела поближе, ревниво глядя, как он зевает, моргает, улыбается, поворачивая голову, чтобы взглянуть на лежащую рядом с ним женщину. Затем сел так резко, что золотистое создание, прижавшееся к нему, воскликнуло высоким сладким голоском, и открыв глаза, еще более синие, чем у херувима, укоризненно уставилось на него. Лилит уже успела возненавидеть ее, но все же не могла не признать, что есть в ней краса, сопоставимая с красотой Адама, изящная, совершенной невинностью наполнявшая пустой сосуд тела. Была в ней некая округлость и привлекательная мягкость, новая в Эдеме, хотя она носила то же тело, что и прежде Лилит.
Адам смутился под ее взглядом и был изумлен.
— Л-Лилит... — запинаясь, пробормотал он. — Кто ты? И где Лилит? Я...
— Кто такая Лилит? — нежным голоском требовательно вопросила девушка, тоже садясь и обеими руками откидывая назад сияющие под солнцем волосы. — Я не знаю такой. Не помню... — Слова замерли, и она оглядела Сад пристальными синими глазами, яркими от удивления.
Затем взгляд ее вернулся к Адаму, и она сладенько так улыбнулась.
Адам схватился рукой за бок, нахмурив золотистые брови и поморщившись от первой боли, случившейся в Эдеме. Он вообще не помнил, почему у него вдруг заболел бок так, словно из него изъяли кусок.
И тут из сияния утра внезапно раздался беззвучный и бестелесный, но раскатившийся по округе Голос:
— Я вынул ребро из твоего бока, Человек.
И поляна затрепетала от этих звуков, ручей перестал журчать, а листья замерли на деревьях. Птицы прекратили петь, а животные — подавать голоса. А Голос продолжал, заполняя все утро, весь Сад:
— Из плоти твоей Я создал тебе помощника и жену. Отринь всех других, стань единым лишь с ней. Отринь всех других...
Голос замолчал, но не резко, а повторяя последнюю фразу, и листва на деревьях трепетала в ритме с нею:
— Отринь всех других... всех других... всех других...
А затем, словно сияние утра на миг потухло в Саду, но никто не почувствовал, как Он удалился. Только воздух чуть потускнел и сгустился, словно мигнув во след уходящему Богу.
Женщина прижалась к Адаму, неуверенно обнимая его, напуганная этим безмолвным всепроникающим Голосом и тишиной Сада. Адам машинально обнял ее, трепещущую, припавшую к его плечу. Затем вскинул вверх голову, поскольку Голос перестал отдаваться эхом.
— Да, Господь, — покорно сказал он.
Какой-то момент тишина еще висела повсюду. Но затем ручей робко вновь зажурчал свою мелодию, запели птички, подул ветерок. Бог ушел.
Бестелесная, дрожащая от эмоций, которые не могла даже назвать, Лилит наблюдала за Мужчиной и его женщиной на мшистом берегу, на котором она сама вчера вечером возлежала с Адамом. Адам глянул на напуганную девушку, прижавшуюся к нему.
— Я думаю, что ты — Ева, — сказал он, и какая-то необычная нежность в его голосе заставила Лилит корчиться от ревности.
— Хорошо, если ты так говоришь, — пробормотала девушка, глядя на него из-под трепещущих ресниц.
Лилит моментально возненавидела его. Словно почувствовав ее справедливый гнев, Адам оглядел тихую лужайку.
— Лилит? — сказал он. — Лилит...
Порыв теплого ветерка донес то, что собрала в едином крике Лилит:
— Да, Адам — да! Я здесь!
Возможно, он мог бы услышать ее призыв, ее страстный ответ на его крик, но в этот момент Ева сказала с каким-то детским раздражением:
— Кто такая эта Лилит, Адам? Почему ты продолжаешь звать ее? Разве я не хороша?
Адам неопределенно опустил взор, и Ева тут же прижалась к нему всем телом, словно для того, чтобы не допустить сюда никакую Лилит. И Лилит поняла, что Бог действительно создал эту девушку из ребра Адама, используя тот же образец, который Адам сам создал для Лилит. Ева была теперь почти такая же, и тело ее изначально знало, не обучаясь, все тонкие приемы, которые древняя мудрость Лилит разработала за время, пока жила Во Плоти. Лилит лишилась плоти, которую так успешно испытала на Адаме, и теперь в этой плоти была Ева.
Лилит ослепили ярость, дикое отчаяние и невыносимая боль, которую она почувствовала при виде этой парочки под деревом. Она не могла больше их видеть. С беззвучным отчаянным воплем она развернулась и вновь ринулась в безграничный простор над Эдемом.