Но на сей раз эфир не стал болеутоляющим для ее горя. И она поняла, что и прежде он не служил ей утоляющим боль. Потому что у ее нынешней боли семя возникло именно в той плоти, которую она носила кратковременно — но все же слишком долго. Бог создал Адама несовершенным, и Адам, насыщая свои потребности, воспользовался силой, чтобы захватить себе некое неосторожное создание. Позор буквально жег ее теперь. Она, Королева Воздуха и Тьмы, попалась в его ловушку, как бессмысленный элементал. Адам использовал ее, хотя это она хотела использовать его. Теперь частичка ее была захвачена плотью, а без нее она стала неполноценной, потребность в Адаме была в ней теперь так сильна, что она не могла отринуть ее, хотя больше уже не владела телом. Корни ее болезни были во плоти, но ад проник в саму сущность, которой являлась Лилит, и никакое купание в глубинах пространства не могло уже очистить ее от этого яда. Во плоти или без нее, на земле или в эфире, жадная потребность, угнездившаяся в ней, никогда теперь не утихнет.
И ужасное подозрение закопошилось в ее уме. Адам в своей невинности, вероятно, и не планировал такое. Но Бог, выходит, все это время знал? И в конце концов, никакая это была не ошибка, что Адам получился несовершенным? Это действительно было наказание, придуманное Богом для Лилит, которая дерзнула вмешаться в Его планы? Внезапно она поняла, что так оно и было. Не было никакой борьбы между светом и тьмой, как она думала, Бог сразу же узнал о ее появлении. Она была побеждена, осуждена и наказана еще до того, как начала действовать. И не будет никакой победы, останется только эта невыносимая тоска — духовный голод, куда более жестокий, чем голод плотский, потому что она никогда не сумеет насытить его. И пусть Лилит будет парить в воздушных сферах над Эдемом тысячу лет или миг, это уже не имеет значения, потому что она знает, что Адам потерян для нее навсегда.
Навсегда? Она, корчась, неслась в эфире все выше и выше, в бесконечную пустоту. Навсегда? Адам все еще осматривал Сад и звал ее по имени, хотя и держал в объятиях эту бледную узурпаторшу. Возможно, Бог не понял силы того невысказанного, что возникло между Мужчиной и первой женщиной в Эдеме. Может, Господь не думал, что она станет бороться. А может, в конце концов, ей был оставлен шанс.
Она ринулась вниз, прямо в сияние, пока, словно чаша, под ней вновь не распахнулся Эдем, и мощные хоры серафимов вновь понеслись над Садом. Адам и Ева все еще были возле ручья, где она их оставила. Ева стояла на камне, и всплески ручья омывали ее маленькие ступни. Она бросила взгляд голубых глаз через плечо, и Адам улыбнулся, поймав его. О, как же Лилит ненавидела ее!
— Адам! — закричала Ева как раз в тот момент, когда Лилит подлетела уже настолько, что могла слышать их голоса. — Лови меня... Я сейчас поскользнусь! Лови же меня! Быстрее!
Это были те же самые слова, что Лилит поместила в горло утраченного ею теперь тела. Мысль об этом комом застряла у нее в горле, и она стала корчиться от ядовитой беспомощности, заставив Сад танцевать теплыми волнами вокруг нее.
— Лови меня! — вновь закричала Ева самым привлекательным голоском в мире.
Адам бросился и подхватил ее как раз в тот момент, когда она действительно поскользнулась. Она обхватила его белыми руками за шею и засмеялась таким заражающим смехом, что два пролетавших мимо херувима приостановились в воздухе, чтобы порадоваться вместе с нею, и крылышки их бились друг о друга.
— Адам... Адам... Адам... — безмолвно вопила Лилит.
Никто не мог услышать ее крик, но в нем было столько горя, отчаяния и невыразимой тоски, что Адам сильнее стиснул в объятиях Еву и улыбка исчезла с его лица.
— Адам! — изо всех сил закричала Лилит.
И на сей раз он услышал ее.
Но он не ответил ей сразу. Связь с женщинами уже начала внушать ему некоторые правила. Вместо этого он подозвал парящих рядом херувимов. Те весело порхнули поближе. Ева вскинула на них округлившиеся от удивления глаза, когда маленькие пухлые головастики, балансирующие на радужных крыльях, устремились к ней и остановились рядом, ожидая, что скажет Адам.
— Это наши херувимы, — сказал Адам. — Дэн и Бетуэль, живущие за Древом. Там их живет еще много. Расскажите ей о Древе поподробнее. Ладно, парнишки? А я пока, дорогая Ева, пойду наберу тебе фруктов на завтрак. Жди меня здесь.
Ева повиновалась, лишь задумчиво посмотрела ему вслед, но тут херувимы принялись нетерпеливо болтать, слегка препираясь друг с другом во время рассказа.