По выходе изъ зала мой путеводитель провелъ меня чрезъ галлерею, стены которой были росписаны картинами съ примесью золота къ краскамъ, что производило неособенно изящное впечатленiе и напоминало картины Луи Кранаха. Сюжеты картинъ, покрывавшихъ стены галлереи, должны были, какъ мне казалось, иллюстрировать исторiю того народа, среди котораго я находился. Изображенныя на нихъ фигуры большею частью походили на виденныя мною существа, хотя несколько отличались по одежде и не у всехъ были крылья. Я виделъ также изображенiя совершенно неизвестныхъ мне животныхъ и птицъ. На сколько позволяло судить мое ограниченное знакомство съ искусствомъ, все эти картины отличались правильностью рисунка и яркостью колорита, при хорошемъ пониманiи перспективы; но въ расположенiи деталей они далеко не соответствовали правиламъ композицiи, усвоеннымъ нашими художниками: въ картинахъ не хватало центра, около котораго группировались бы фигуры; такъ что получалось какое то неясное, сбивчивое впечатленiе, - точно отрывки изъ бреда художника.
Мы вошли теперь въ средней величины комнату, где сидели за накрытымъ столомъ члены семейства моего путеводителя, какъ я узналъ впоследствiи. Это были: его жена, дочь и два сына. Я тотчасъ-же заметилъ разницу между двумя полами; хотя женщины были выше ростомъ и более крупнаго сложенiя, чемъ мужчины, и въ ихъ лицахъ, пожалуй отличавшихся и более правильнымъ очертанiемъ, не хватало той мягкости и нежности выраженiя, которыя составляютъ главную прелесть въ лице нашей женщины на поверхности земли. Жена моего хозяина не носила крыльевъ; у дочери же они были длиннее, чемъ у мужчинъ.
Мой хозяинъ произнесъ несколько словъ; после чего все поднялись съ своихъ местъ и съ тою особою мягкостью въ выраженiи и манере, которую я уже заметилъ ранее и которая составляетъ отличительную черту этого внушительнаго по виду племени, - по своему приветствовали меня. Каждый изъ нихъ прикасался правой рукой къ моей голове и одновременно съ этимъ издавалъ шипящiй звукъ С-си, что соответствовало нашему "здравствуй".
Хозяйка дома посадила меня около себя и наложила на стоявшую передо мною золотую тарелку какого-то явства съ одного изъ блюдъ.
Пока я елъ (и хотя кушанья эти были совершенно чужды мне, я былъ пораженъ тонкостью ихъ вкуса), хозяева мои тихо разговаривали между собою, и сколько я могъ заметить, съ необыкновенною деликатностью избегали всякаго движенiя или жеста, по которому я могъ-бы догадаться, что говорилось обо мне. Между темъ они въ первый разъ видели человека моей расы, и конечно я представлялъ для нихъ крайне любопытное и ненормальное явленiе. Но грубость была совершенно неизвестна этому народу, и съ малыхъ летъ они уже научались презирать всякое резкое выраженiе своихъ чувствъ. По окончанiи обеда, мой хозяинъ опять взялъ меня за руку и, возвратившись со мною въ галлереи, прикоснулся рукою къ металлической доске, покрытой какими то неизвестными знаками, и которая, я догадывался, по назначенiю своему соответствовала нашему телеграфу. Опять спустилась платформа элеватора; но этотъ разъ мы поднялись на значительно большую высоту, чемъ въ другомъ доме, и очутились въ небольшой комнате, по обстановке своей отчасти напоминавшей то, къ чему мы привыкли въ надземномъ мiре. По стенамъ ея тянулись полки съ книгами; но большая часть изъ нихъ самаго мелкаго формата, какъ наши изданiя duodecimo по виду они также походили на наши книги, но были переплетены въ тонкiя металлическiя дощечки. Въ комнате стояли также какiя то непонятные мне механизмы, повидимому модели, которыя можно найти въ кабинете ученаго механика. Механическiе автоматы, которыми этотъ народъ заменяетъ нашу прислугу, стояли неподвижно, какъ фантомы, въ каждомъ углу. Въ особой нише въ стене помещался низенькiй диванъ съ подушками, служившiй постелью, Окно, съ отдернутой занавесью изъ какой то волокнистой ткани, выходило на широкiй балконъ. Мой хозяинъ вышелъ туда и я последовалъ за нимъ. Мы были въ верхнемъ этаже одной изъ пирамидальныхъ башенъ; подо мною открылась картина, дикая, таинственная красота которой просто не поддается описанiю: величественныя массы скалистыхъ горъ, составлявшiя ея фонъ, промежуточныя долины, покрытыя этою фантастическою растительностью самыхъ разнообразныхъ цветовъ, вода, сверкавшая местами какъ розоватое пламя, мягкiй успокаивающiй светъ, который разливали повсюду мирiады фонарей - все это вместе составляло одно целое, впечатленiе котораго я не могу передать. никакими словами. Но въ этомъ чудномъ, неподражаемомъ ландшафте было въ то-же время что то мрачное и наводившее ужасъ.
Но вниманiе мое было скоро отвлечено отъ этого подземнаго ландшафта. Снизу, вероятно съ улицы, до меня понеслись звуки веселой музыки; вследъ затемъ въ пространстве поднялась крылатая фигура; какъ бы въ догоню за ней пронеслась другая; за ними непрерывною вереницею следовало множество новыхъ фигуръ; и наконецъ я увиделъ целый сонмъ крылатыхъ генiевъ, парящихъ въ воздухе, чудныя волнообразныя движенiя которыхъ невозможно было описать. Они, казалось, были заняты какой то игрой; то разделялись на отдельныя группы, то разсыпались въ пространстве, то группа налетала на группу, подымаясь вместе и опускаясь, соединяясь въ самыхъ причудливыхъ комбинацiяхъ и разлетаясь опять; все это происходило подъ звуки чудной музыки, доносившейся снизу, и напоминало фантастическiй танецъ сказочныхъ пери.
Почти съ ужасомъ я обратился къ моему товарищу и невольно прикоснулся рукою къ сложеннымъ на его груди крыльямъ; при этомъ я почувствовалъ легкiй ударъ, какъ бы отъ электрической машины, и въ страхе отпрянулъ отъ него. Хозяинъ мой улыбнулся и, чтобы удовлетворить моему любопытству, медленно распустилъ свои крылья. Тутъ я заметилъ, что находившаяся подъ ними одежда надулась, какъ пузырь, наполненный воздухомъ; руки его при этомъ какъ бы проскальзывали въ крылья. Черезъ мгновенье онъ уже поднялся въ светящiйся воздухъ и парилъ въ вышине съ распростертыми крыльями, подобно орлу, купающемуся въ лучахъ солнца. Потомъ, съ быстротою того же орла, онъ низринулся въ одну изъ группъ, пролетелъ черезъ нее и опять поднялся въ вышину. После того три изъ крылатыхъ фигуръ, въ одной изъ которыхъ я казалось узналъ дочь моего хозяина, отделились отъ прочихъ и полетели за нимъ, подобно играющимъ между собою птицамъ. Ослепленный блескомъ лучезарнаго воздуха и ошеломленный видомъ летающихъ фигуръ, я уже не могъ следитъ за ихъ дальнейшими движенiями; вскоре после того хозяинъ мой отделился отъ толпы другихъ и приблизился ко мне.
Все виденное мною было до того невероятно, что мысля мои стали путаться. Хотя я не былъ склоненъ къ суеверiю и до сихъ поръ не допускалъ возможности общенiя человека съ демонами, но меня охватилъ тотъ ужасъ и волненiе, которое вероятно испытывалъ средневековый пилигримъ, уверившiй себя, что онъ виделъ шабашъ ведьмъ и злыхъ духовъ. Мне смутно помнится, что съ помощью безсвязныхъ словъ и жестовъ въ форме заклинанiй я пытался оттолкнуть отъ себя моего добраго и снисходительнаго хозяина; что онъ делалъ попытки успокоить меня; что, наконецъ догадавшись о причине моего страха, вызваннаго разницею въ наружной форме между нами и особенно въ способе движенiя посредствомъ крыльевъ, - онъ съ кроткою улыбкою на лице старался успокоить меня и, сбросивъ свои крылья на полъ, показывалъ, что это былъ лишь простой механизмъ. При этомъ ужасъ мой только увеличился: крайнее чувство страха доводитъ насъ иногда до отчаянной храбрости, и я въ полномъ самозабвенiи, какъ дикiй зверь, бросился на него и хотелъ схватить его за горло. Но моментально, какъ-бы пораженный электрическимъ ударомъ, я упалъ на землю, и въ последней картине, которая пронеслась передъ моимъ потухающимъ сознанiемъ, - я виделъ склонившимся около себя моего хозяина, съ рукою, положенною мне на лобъ, и чудное, спокойное лицо его дочери, устремившей на меня свои большiе, глубокiе, полные неведомой мысли глаза.