Когда невидимая рука ослабила хватку, я начала всплывать. Затем острейшая боль врезалась в мои ноги так сильно, что я взвыла. Вода попала мне в легкие.
Вскочив, я проснулась. Мои ноги занемели. Ко рту пришлось прижать подушку, чтобы не закричать. Казалось, что дюжины и дюжины скаковых лошадей промчались по мне, вызывая такие сильные судороги, что слезы выступили у меня на глазах.
Если бы я могла закричать, я думаю, я бы закричала. Но боль сжала мои челюсти, и все, что я могла сделать, это лежать на боку в агонии, пока мои мышцы медленно не начали расслабляться.
Когда я начала их массировать, узловатые мускулы были похожи на мячики для гольфа под моей кожей. Я вдохнула и выдохнула так глубоко, как только могла, вспомнив все мои атлетические хитрости против судорог в ногах.
Только эти были никак не от бега. Я услышала голос Рейфа.
Боли в мышцах. Со мной в последнее время это часто случалось.
Когда я смогла встать, я подошла к зеркалу. Я подняла одну руку и сжала ее в кулак, наблюдая как мои мускулы напрягаются. Я представила, как они увеличиваются в размерах, постоянно меняясь, как покрываются мехом, превращая мою руку в огромную переднюю ногу. Кулак превратился в лапу, показались длиннющие когти. Я встряхнула рукой и отвернулась.
Люди не могут превращаться в зверей. Просто не могут.
Но ты это видела.
И это было причиной почему я не протестовала, почему не спрашивала. Я видела, как Энни обернулась.
Если бы я действительно хотела, я могла бы всему найти объяснение — переутомление от бессонных ночей, галлюцинации, которые у меня были после воздействия наркотиков. Только я не рассматривала ничего из этого. Я приняла все это легче, чем приняла новость о том, что моя мать — белокожая. Мне сложнее было принять что у меня Кавказкие корни, нежели что я скин-волкер, ведь это больше походило на правду.
Всю жизнь, я чувствовала, что не знаю кто я. Я бы сказала, что не знаю ничего о своей семье, о своем племени. Но все это — не было тем, чего мне действительно не хватало. На самом деле, мне не хватало этого.
Я могла стоять перед зеркалом и мысленно отказываться верить в то, что человек может превратиться в животное, но в глубине души я знала, что это правда. Однажды, как Энни, я буду бежать через лес на четвереньках. Нюх, зрение, слух, и чувство мироощущения у меня будет, как у большой кошки.
Однажды это случиться. Если Рейф был прав о снах, мышечных спазмах, то тот день скоро наступит. Мысль об этом заставила мой живот сжаться. В боли, волнении, или в совершенном ужасе? Вероятно, от всего этого.
Когда это случиться? Как? На что это будет похоже? Могу ли я к этому подготовиться?
Что об остальном — той части где я «стану как Энни» — о ней я старалась не думать. О той части, где я потеряю человеческий разум и начну настоящее превращение в животного. Как долго после первого обращения пройдет времени? Сколько я должна найти ответов и убедиться, что то, что произошло с ней — не случится со мной?
Нет, сколько времени есть у нас. У меня и Рейфа. Насколько мне было больно быть рядом с ним, настолько я в нем нуждалась. Нам нужны одни и те же ответы, и он должен знать намного больше из них, чем я.
Возможно, я поступила неправильно с ним. Ведь он был тем парнем, у которого могли быть все ответы.
Когда я спустилась вниз, на следующее утро, Дэниел уже был здесь, сидя рядом с отцом и глядя ему через плечо, пока он все ещё занимался контролем пожаров.
— Так, какие последние новости от пылающей границы? — спросила я, когда налила себе апельсиновый сок.
— Этого пламени не достаточно, чтобы отменить поход в школу, — ответил отец.
— Черт. — Я посмотрела на экран. — Я думаю, что эти красные пятна — это огонь. Сейчас все выглядит безопасно, но что насчет животных?
— Я заезжала в их убежище сегодня утром, — сказала мама. — Они будут там, пока огонь не уйдет.
Я обняла её. — Спасибо.
Она вручила мне свою чашку, чтобы я налила ей сок. Я взяла её и проигнорировала протянутую пустую кофейную кружку Дэниела.
Он поднял брови. — Так ты поедешь в школу или нет?
— Если ты меня не отвезешь, отвезет отец. Сейчас есть опасные хищники на свободе.
Дэниел вздохнул и поднялся, чтобы заполнить свою кружку.
— Ты в порядке? — прошептал он, стоя рядом со мной у кухонного гарнитура.
Я кивнула и обернулась к отцу. — Говоря о хищниках, ты нашел Марва?
Отец покачал головой. — Прямо сейчас, главное — это пожары.