На предприятиях разделение труда определяется все более четкой линией. По одну ее сторону оказываются высококвалифицированные должности, связанные с исследованием, разработкой, контролем, координацией и коммуникацией, для которых требуется применять всю совокупность знаний, необходимых для этого нового процесса кибернетизированного производства. По другую ее сторону остаются все низкоквалифицированные работы по поддержанию этого процесса и присмотру за ним. Первых должностей так мало, они столь хорошо оплачиваемы и высоко востребованы, что то меньшинство, которое к ним пробивается, ни за что не оставит другим и крошки своей работы. Вот уж кто действительно слился с работой в крепких и судорожных объятиях и без остатка идентифицирует себя с ней! Менеджеры, ученые, лоббисты, исследователи, программисты, разработчики, консультанты, инженеры, в буквальном смысле, работают непрерывно. Даже их перетрахи призваны поднимать их производительность труда. «На самых креативных предприятиях завязывается больше всего интимных отношений», — теоретизирует философ из отдела кадров. «Сотрудники предприятия, — вторит ему философ от отдела кадров «Daimler-Benz», — это часть капитала предприятия (…). Их мотивация, их умения, их способность к инновации и их стремление удовлетворить желания клиента составляют главный ресурс инновационных служб (…). Их поведение, их социальная и эмоциональная компетентность обретают все больший вес в оценке их работы (…) Она будет оцениваться отныне не в количестве часов, проведенных на месте работы, а по достигнутым целям и качеству результатов. Они — предприниматели».
Все остальные трудовые операции, которые невозможно было делегировать машинам, составляют невнятную массу должностей, которые можно вверить любому — это грузчики, кладовщики, работники конвейерных цепей, сезонные рабочие и т. п. Такая гибкая, послушная, недифференцированная рабочая сила переходит от одной задачи к другой и никогда не задерживается долго на одном предприятии. Она не способна сформироваться в общественную силу, поскольку никогда не находится в центре производственного процесса, а как бы распылена по многочисленным периферийным промежуткам, ею затыкают те дыры, в которые не удалось ввести машины. Временный наемный работник — таково воплощение этого рабочего, который и рабочим-то уже не является. У него больше нет своего ремесла, а есть только компетентность, которую он продает от одного заработка к другому, и его нахождение в резерве в состоянии перманентной готовности — тоже часть его работы.
По краям этого ядра действующих работников, необходимых для нормального функционирования машины, протянулось отныне ставшее избыточным большинство, которое, безусловно, пока необходимо для бесперебойного сбыта продукции и которое подвергает всю машинерию риску — риску того, что в результате своего бездействия оно станет ее саботировать. Угроза всеобщей демобилизации — вот призрак, страшащий современную систему производства.
И отнюдь не каждый сегодня в ответ на вопрос «Для чего нужно работать?» скажет то же, что сказала одна бывшая безработная в интервью газете Liberation'. «Для собственного благополучия. Ведь нужно же чем-то себя занять». Есть серьезный риск того, что мы, в конце концов, найдем применение нашему бездействию. Это неустойчивое население должно быть чем-то занято, чтобы держать его под контролем. Однако по сей день не найдено лучшего метода дисциплинирования, чем наемный труд. Вот почему так уверенно и методично продолжается разрушение системы «социальных льгот»: нужно вернуть в лоно наемного труда самых строптивых, которые сдаются только тогда, когда им приходится выбирать между голодной смертью и гниением в тюрьме. Вот для чего растет весь этот рабский сектор «персональных услуг»: домработницы, рестораны, массаж, услуги на дому, проституция, частные уроки, терапевтический досуг, психологическая помощь и т. п. А в довершение картины — еще и непрерывное ужесточение норм безопасности, гигиены, поведения и культурности, нескончаемая гонка за эфемерной модой, которая и порождает необходимость подобных услуг. В Руане, например, стойки автоматической оплаты парковки уступили место «человеческому счетчику»: скучающий на улице человек выдает вам парковочный талон, а в дождливую погоду у него можно взять на прокат зонтик.