В экологистских дискурсах все следует поставить обратно с головы на ноги. Там, где они говорят о «катастрофах», имея в виду нарушения и недостатки в современном режиме управления существами и вещами, мы, напротив, видим катастрофу как раз в совершенстве его функционирования. В 1876–1879 годы самая большая на тот момент волна голода, прокатившая по тропикам, совпадает с засухой, но прежде всего — с апогеем колонизации. Разрушение крестьянских общин, резкое прекращение выращивания продовольственных культур лишили местное население каких-либо средств борьбы с недоеданием. И не столько недостаток воды, сколько ужасающие последствия колониальной экономики в фазе ее интенсивного развития привели к тому, что тропики покрылись миллионами истощенных трупов. То, что повсюду выдает себя за экологическую катастрофу, на самом деле, всегда было и остается, прежде всего, проявлением губительного отношения к миру. Мы — жители вакуума, мы уязвимы перед малейшими сбоями в системе, перед первыми же климатическими происшествиями. Пока при приближении последнего цунами туристы продолжали беззаботно резвиться в волнах, островные охотники-собиратели спешно покидали побережье вслед за птицами. Современный парадокс экологии состоит в том, что под предлогом спасения Земли, она спасает лишь основу и первопричину того, что превратило Землю в эту опустошенную планету.
В нормальные времена правильность функционирования мировой системы ввергает нас в поистине катастрофическое состояние обездоленности и беспомощности. То, что принято называть «катастрофой», есть лишь насильственное прекращение этого состояния, один из тех редких моментов, когда мы возвращаем себе хоть какое-то присутствие в мире. Так пусть запасы нефти истощатся раньше срока, пусть прекратятся международные потоки, поддерживающие бешеные ритмы метрополий, пусть мы зайдем как можно дальше в социальной дерегуляции и настанет поскорее «одичание населения», «планетарная угроза», «конец цивилизации»! Любая потеря контроля лучше, чем все сценарии по выходу из кризиса. И не у специалистов по устойчивому развитию следует отныне спрашивать совета. Именно в дисфункциях, в коротких замыканиях системы проступают логические элементы решения того, что скоро перестанет быть проблемой. Среди подписантов Киотского протокола единственные страны, которые в настоящее время невольно выполняют свои обязательства, это Украина и Румыния. Догадайтесь почему. Самые продвинутые на планете опыты в «биологическом» сельском хозяйстве имеют место на острове Куба с 1989 года. Догадайтесь почему. Только вдоль африканских дорог автомеханика превратилась в настоящее народное искусство. Догадайтесь как.
Почему мы так жаждем кризиса? Потому что благодаря ему окружающая среда перестает быть окружающей средой. Выход у нас только один — вспомнить ритмы реальности, восстановить контакт, пусть даже фатальный, с тем, что вокруг нас. То, что нас окружает — это не пейзаж, не панорама, не театр, а то, что дано нам для жизни, то, с чем мы должны считаться, то, у чего мы многому можем научиться. Мы не дадим тем, кто вызвал «катастрофу», похитить у нас ее смысл. Там, где управленцы платонически рассуждают о том, как бы «повернуть в обратную сторону, не поломав телегу», мы видим лишь одно реалистичное решение: как можно скорее «поломать телегу», то есть извлекать отныне пользу из каждого сбоя системы, наращивая свою силу.