Мы стартуем сегодня с позиции крайней изолированности и беспомощности. Нам предстоит выстроить повстанческий процесс от «А» до «Я». Ничто не кажется более невероятным, чем восстание… Но и более необходимым.
Находите друг друга
Случайная встреча, открытие, массовая забастовка, землетрясение… — любое событие производит истину, воздействуя на наше бытие в мире. И напротив, утверждение, оставляющее нас равнодушными, незатронутыми, невовлеченными, недостойно называться истиной. В каждом жесте, в каждой практике, в каждом отношении и ситуации, которыми мы обычно стремимся управлять, есть своя подспудная истина. Но у нас вошло в привычку от нее увиливать. Отсюда и берется растерянность, характерная для большинства современных людей. На самом деле, все, что происходит, происходит с нами неспроста. И ощущение жизни во лжи — это тоже истина. Не надо его гнать от себя, наоборот, оно станет точкой отсчета. Истина — это не взгляд на мир, а то, что привязывает нас к нему неистребимым образом. Истина — это не то, чем мы обладаем, а то, что движет нами. Она нас создает и уничтожает, организует и дезорганизует, она отдаляет нас от многих, но сближает с теми, кто ее разделяет. Изолированный индивид, привязавшийся к истине, неизбежно встретит себе подобных. На самом деле, любой повстанческий процесс начинается с истины, которой не готовы пожертвовать. Вспоминается Гамбург 1980-х, где горстка жителей оккупированного дома решила, что отныне их могут выдворить оттуда только переступив через их труп. За этим последовала осада квартала танками и вертолетами, дни уличных боев и массовых демонстраций, и в результате, мэрия капитулировала. У Жоржа Гэнгуана, первого «партизана Франции», в 1940 году была единственная точка отсчета — абсолютное неприятие оккупации. Тогда для Компартии он был лишь «безумцем, живущим в лесах»; до тех пор, пока этих лесных безумцев не стало 20 ООО и они не освободили Лимож.
Нас приучили воспринимать дружбу нейтрально, как чистую, ни к чему не обязывающую привязанность. Но всякая близость есть близость внутри общей истины. Любая знаменательная встреча есть встреча внутри общего утверждения, пусть даже это и утверждение разрушения. В эпоху, когда неотступно дорожить чем-либо чревато серьезным риском безработицы, когда, чтобы работать, нужно лгать, а затем работать, чтобы сохранить средства для лжи, любая связь между людьми отнюдь не случайна. Существа, сошедшиеся на почве квантовой физики и поклявшиеся друг другу извлечь из этого все возможные следствия во всех сферах, связаны друг с другом ничуть не менее политическим образом, чем товарищи, ведущие совместную борьбу против какой-нибудь агропромышленной транснациональной корпорации. Рано или поздно они либо предадут друг друга, либо вместе ринутся в бой.
У инициаторов рабочего движения были мастерские, а затем и целые заводы, чтобы найти друг друга. У них была забастовка, чтобы посчитать свои силы и обнаружить предателей. У них были отношения наемного труда, сводящие друг с другом партию Капитала и партию Труда, чтобы сформировать солидарности и фронты борьбы в мировом масштабе. У нас же, чтобы встретиться, в распоряжении все социальное пространство. У нас есть повседневное непослушание, чтобы провести перекличку и выявить отступников. У нас есть ненависть к этой цивилизации, чтобы сформировать солидарности и фронты борьбы в мировом масштабе.
Нередко случается, что в процессе постепенного отчуждения мы набредаем на всякие организации — политические, профсоюзные, гуманитарные, ассоциативные и т. п. Иногда там даже попадаются люди вполне искренние, но отчаявшиеся, или же энтузиасты, но себе на уме. Привлекательность организаций объясняется их ощутимой устойчивостью: у них есть свои история, штаб-квартира, название, средства, руководитель, стратегия и дискурс. Но все равно они — лишь пустой каркас, который едва ли способна заполнить респектабельность их героического прошлого. Во всех делах и на всех своих уровнях организации заняты прежде всего собственным выживанием и ничем более. Своими многократными предательствами они, как правило, отчуждают от себя собственный рядовой состав. Вот почему иногда там можно встретить вполне достойных существ. Но обещание, содержащееся в знаменательной встрече, сможет реализоваться лишь вне организации и, с неизбежностью, вопреки ей.