И подмигнув, сел в машину.
'Тихоновым' именовался мастер смены, непосредственный начальник Фёдора, человек в годах, но позитивный и приятный во всех отношениях. Через пару минут мойщик отчитался перед ним о выполненной за день работе и предъявил суть дела. В неловком молчании оба мужчины поглазели на элегантную штуковину. Тихонов медленно расплылся в улыбке и усмехнулся:
— Ну я тоже не пойму, что это такое. Для телефона маленький. Похоже на мультимедийный пульт какой-то.
— А давайте включим, — предложил, не сдержав любопытства, мойщик.
— Да ну его, не надо, — сказал начальник и убрал находку в ящик стола. — Так, я сейчас позвоню насчет этого, а ты иди работай.
Оставшиеся до конца смены полтора часа Фёдор драил "технологички" – клиентские машины, пригнанные в сервис на техобслуживание и смену зимней резины, по сути просто смывая грязь, без всяких протирок, чтобы механики не пачкались. Последнюю машину в тот день пригнал лично Тихонов, и шепнул Фёдору пройти за ним, так как в каждом боксе мойки, разумеется, были установлены камеры. Мужчины прошли на улицу, где было уже совсем темно, и закурили. Начальник передал мойщику ту самую штукенцию:
— Скажем так, этот роллс никуда не ездил, и никто в нём ничего не забывал. Держи.
— Ого! Как это? — не понял мойщик, но устройство взял.
— Проделки кое-кого из вышестоящих. Одолжили тачку мимо кассы. Часто так делают, хотя с дорогими машинами обычно не рискуют. В любом случае, не наше это дело, Федь. Забудь, — отмахнулся уже сболтнувший лишнего старик, — ну, если хочешь, положи потом на место, да и всё. Мне оно тоже не нужно.
Мужчины докурили и разошлись.
Спешно ополоснув боксы, Фёдор этим деянием ознаменовал конец рабочего дня – и направился в комнату отдыха, которая ныне являлась для него домом. Остальные парни уже тихой сапой текали, и вся комната была в его распоряжении. Фёдор как обычно заперся, переоделся и завалился на свою импровизированную постель – ею служил надувной матрас, уложенный на двух комплектах солидных внедорожных шин. Ему уже довелось пару раз трахать на этом причудливом лежбище уборщицу-таджичку, которая едва ли говорила по-русски и работала с непонятным графиком.
Рядом стояла табуретка, служившая одинокими вечерами столиком для ноутбука – предмета его гордости и бесконечного восхищения человеческим прогрессом. Днём он скрывал его ото всех в своём огромном походном рюкзаке. Недолго думая, мужчина взял кабель и подключил неизвестное устройство к своему персональному компьютеру.
В белокафельной ванной комнате сиял где-то далеко, под высоким потолком, мягкий жёлтый свет. Было жарко, но к удивлению не душно – а это потому, что дверь оказалась приоткрыта. Этот факт нисколько не смущал её, лежавшую в горячей воде без одежды. Её даже не смущали стоны, доносившиеся откуда-то. До смущений было ещё далеко – сейчас предстояло вспомнить, кто она вообще такая. Вопрос даже на трезвую голову был не из лёгких.
Всё происходящее девушка бессознательно понимала. Сейчас, казалось, она понимала даже больше, чем нужно. А быть может и не понимала – а просто являла собою какое-то всеобъёмлющее знание о внешнем мире – с коим она какбы всё это время своего земного бытия играла в гляделки. Иными словами, в такие моменты она расценивала себя первозданным чистым сознанием. Состояние низкого давления очень к этому подходило – как заметила она на лихой основе своих алкогольных хэнгаутов.
"Меня зовут Катя" – вспоминала она, разглядывая своё восхитительное кукольное тельце под поверхностью воды. Знакомый девичий голос заходился в экстазе где-то неподалёку, слышались яростные шлепки. Это, должно быть, была её подруга Ира. А вот какая мужская особь причиняла ей такое удовольствие – сообразить было сложнее. Также было непросто угадать, в чьей квартире всё это сейчас происходило, и сколько здесь таилось действующих (и не очень) лиц. Но покамест было хорошо, и даже слишком хорошо! Если уж о ней позаботились, то беспокоиться было не о чем.
Катя пролежала в воде ещё какое-то время, и даже успела задремать. Её разбудила вошедшая в чём мать родила подруга – по лицу и груди девушки было размазано месиво из слюны и спермы, которое она принялась отмывать у раковины возле. Катенька смотрела на неё безмятежно, словно спящая наяву, с лёгкой улыбкой. Приведя себя в порядок, Ира помогла подруге встать и вытереться.
Едва ли Катя протрезвела той ночью. Она хорошо запомнила, как лизалась с мальчиком очень слащавой, пудельской внешности, который очень порывался ею овладеть, а она бы и рада, но! У него не было резинки. И во всей этой чертовой квартире не нашлось резинки, хотя их набралось шестеро человек. Затем пришло ещё трое: одна парочка и совершенно неразоблачимое, идеальное андрогинное существо, принёсшее с собою убойной марихуаны. Мальчик же пуделёк отчаянно лепетал ей, что три недели назад сделал медкнижку, что совершенно здоров – но Екатерина ему не верила и была непреклонна. Через двадцать минут после раскуривания этот парень уже совокуплялся с бесполым существом, а вместе с ними забавлялась третья девушка – остальные наслаждались этим зрелищем словно хиппианская аристократия.