Джулия вернулась с небес на землю.
«Что?»
Клемо, полный тридцатилетний парень, сидевший справа, спрашивал ее.
«Ты хочешь знать, что приносит фея Бефана? Уголь! Уголь для непослушных детей!»
38. СУКИЯ 22:15
«Что это было? Я слышал шууум… тааам…» — простонал адвокат Ринальди.
«Молчать! Ни слова!» — заурчала Сукия.
Сегодня, тридцать первого декабря, ей открылась истина.
Обрушилась на нее.
Она обнаружила истинное извращение адвоката. Отыскала его и извлекла на свет, как извлекают шумерские сокровища из глубин земли.
Не зря же она поступила на психологический факультет.
Адвокат был скатофилом. Любителем испражнений.
Одно из самых невинных детских извращений. Этот человек застрял в анальной эдиповой фазе своего развития, когда ему было три года, и так из нее и не вышел.
Теперь Сукия знала это.
Поэтому она приковала его наручниками к письменному столу из красного дерева, залезла на стол и оттуда испражнялась на него.
39. ЭНЦО ДИ ДЖИРОЛАМО 22:17
И что мне теперь делать? — в отчаянии размышлял Энцо после получасового пребывания в туалете.
Он сидел на унитазе, в который разве что душу не спустил.
Было темно. Свет погас.
Беспричинно.
Но проблема была не в этом.
Проблема заключалась в том, что в этом дерьмовом туалете не было туалетной бумаги. А поскольку эта коза Джулия прочитала в журнале «Дженте каза», что в Англии в богатых домах туалет и ванная раздельные, не было ни долбаного биде, ни долбаного умывальника, чтобы вымыть задницу.
И что? — пробормотал он в отчаянии.
Не мог же он так натянуть трусы и выйти. Тем более — добраться до ванной со спущенными штанами.
По закону подлости свет, конечно, включится в тот момент, когда он будет передвигаться по коридору в таком плачевном виде.
И все увидят его.
И Дебора.
И что теперь делать?
Он приоткрыл дверь и выглянул в коридор. Темно. Чуть дальше он заметил мерцающий свет из гостиной. Зажгли свечи. Ему были слышны смех и шум голосов.
«Джулия! Джулия!» — прокричал он шепотом.
Подождал. Ничего. Не слышала.
«Джулияааа! Джулияааа!» — позвал он громче.
Снова ничего.
У нее что, бананы в ушах?
«Джулияаааа! Джулияаааа!» — Он заорал во всю глотку.
Наконец в темноте раздались шаги. Приближающийся стук каблуков. Услышала.
«Кто тут? — спросил он подозрительно, как ночной сторож. — Джулия, ты?»
«Да, милый, я. Что случилось?»
«Ничего особенного. Фигня. Темно. В этом туалете, мать его, нет бумаги. Принеси рулон».
«Подожди…»
Шаги Джулии удалились. Энцо снова уселся на унитаз.
Чтоб тебя тоже пронесло…
Джулия вскоре вернулась:
«Энцо, извини, я забыла купить туалетную бумагу. Ее нет…»
«И что же мне делать?» — проныл он.
«Не беспокойся, я принесла пачку бумаги. Листы формата А4. Это все, что есть. Может, они жестковаты…»
«Дай сюда», — рявкнул он.
Энцо закрыл дверь, чертыхаясь, и подтерся как мог в темноте жесткой, грубой бумагой. Он уже выходил, когда внезапно вспыхнул свет.
«Какого черта… Нет! Не может быть!..» — задохнулся он, закрыв рот рукой.
Джулия принесла его ежегодный отчет, и он вытер им задницу.
40. РОБЕРТА ПАЛЬМЬЕРИ 22:20
Роберта Пальмьери, восседавшая на Давиде Раццини, затвердевшем и неподвижном, была на пороге второго из четырех космических оргазмов. Земного.
Она начала биться как одержимая.
«Да! Да! Да! Молодец! Какой ты молодец!» — заорала Роберта, почувствовав, как оргазм поднимается по ее позвоночнику. Она задвигалась еще сильнее, потом принялась прыгать на бедном Давиде, который все так же идиотски улыбался.
41. ЭНЦО ДИ ДЖИРОЛАМО 22:21
Джулия знает. Все. Она все поняла.
Ясно как день.
Знает, что он крутит с Деборой. Что у него роман с ее лучшей подругой.
Он был в этом уверен.
Он читал это в ее холодных глазах психопатки.
Энцо ди Джироламо сидел за столом и дрожал как осиновый лист. Только что доели жаркое с сильным привкусом полистирола.
Он боялся. Нижняя челюсть едва заметно дрожала, во рту пересохло.
Как она узнала? Я был осторожен. Очень осторожен. Не делал глупостей. Невозможно. Но это так. Она знает. Знает.
Эта способна на все. Распустить руки. Испортить ему жизнь. Разбить его джип.
Две недели назад они вместе ездили за покупками в супермаркет. Джулия попросила в отделе колбас и сыра двести граммов ветчины. Продавец дал ей ветчину в пластиковом контейнере.