– Я Энди Уорхолл нашего поколения.
– Ну, тогда всё довольно неплохо.
Внезапно он улыбнулся и с какой-то нежной мечтательностью в голосе сказал:
– А я знал, что понравится.
Фотограф наклонился и начал обматывать «сноп» обоев гирляндой.
– А ты случаем не ту девушку из пятнадцатой фотографировать будешь?
– А? – оторвался он от обоев и как страус поднял голову. – Девушку?
– Ну, да, ту, что… С каштановыми волосами, блестящим личиком, с татуировкой в виде дракона, такая вот…
– А-а… – вяло протянул фотограф. – Нет, не её. В ней нет никакой красоты, вот скажи, – он бросил сноп и подошел ко мне. – Энди бы стал её фотографировать?
Он был на голову ниже меня и походкой напоминал неуклюжего комика.
– Думаю, нет.
– Вот-вот.
Он молча посмотрел на меня, сжав губы и подергивая левой кистью. Он был похож на Боба Дилана в его лучшие годы – такая параллель, проведенная в моей голове, помогла мне не растеряться во время этой непонятной немой сцены.
– Слушай, а что скажешь про это? – невозмутимо сказал я, достав из кармана фото с рукой.
Он медленно взял её в руки:
– Хо-хо-хо, вот это вещь! – оживился он. – Кто фотографировал?
– Я.
– Эге-гей! Так мы коллеги! – хлопнул он меня по плечу и вернул фото. – Продолжайте, продолжайте.
Он развернулся и снова взял свои обои. Я же пошел к кухне, но обернулся:
– А тебе не кажется, что мы их эксплуатируем?
– А они не делают то же самое с нами? – раздался ответ, уходящий под своды высокого потолка.
На кухню вела широкая арка без дверей. Семь столиков, отдельная комната с большим столом и небольшая кухня. Здесь было на удивление чисто, в прошлый раз здесь всё было в жутком упадке. Но это меня это сейчас не волновало: здесь была Она.
Она сидела у высоченного окна и смотрела на льющиеся с неба слезы ангелов. Я знал, что Она думала именно об этом. Все было в серых тонах. Это была серая история с начала и до конца.
– Привет, – сказал я, садясь за столик к Ней. – Я чувствовал, что ты где-то близко.
Она плавно повернула голову и нежно ответила:
– Привет. А я верила в нашу встречу. У нас есть привычка всегда находиться после разлук.
Она протянула мне руку, и я взялся за неё. Родное мне тепло вновь согревало мою холодную ладонь. Её влажные от чая губы блестели на свету. Она всегда улыбалась так, как будто ждала только тебя. Её темно-карие глаза с любовью смотрели на твоё лицо, а губы как бы не произносили, а тихо шептали слова, так чтобы только ты мог их услышать. Рыжие волосы собраны в хвост. В моих глазах Она была безупречно хороша.
– Сегодня приехала?
– Да, рано утром, а потом сразу сюда. Здесь же кипит вся жизнь.
– Сейчас оттуда, – я кивнул головой в сторону окна. – Видел очередной разгон митинга.
– Да, у тебя пальто всё мокрое. Снимай его. Ты-то там не попал под раздачу?
– Нет, я из окна за всем наблюдал. Но всё же, огнетушитель в окно закинули, – рассмеялся я, снимая пальто и бросая его на соседний стол.
Какой-то сдавленный получился смех.
– А ещё знаешь… Я случайно забрал оттуда, то есть из квартиры, небольшую фигурку бегемота, а когда обнаружил это, то сразу же почему-то выпустил его из рук. Не понимаю. И он разбился.
– Фарфоровый бегемот? – спросила Она, откусывая печеньку.
– Да… Откуда ты знаешь?
– Предположила. Если он разбился, то, скорее всего, стеклянный. Но фарфоровый – звучит получше, если бы я была писательницей и описывала этот случай, то непременно сделала его фарфоровым. Чай заварить?
Я кивнул головой. Она подмигнула и пошла в другую часть комнаты к кухонному гарнитуру.
– А я сама приехала только сегодня рано утром из столицы. Рада оказаться здесь, здесь более-менее спокойно.
На Ней была черная майка Iron Maiden (она говорила, что « котировала их с самого детства») и серые мешковатые штаны, скрывающие её фигуру.
– Черный, зеленый? Тут вроде бы еще красный был.
– Зеленый.
– С мятой?
– Естественно.
Она хихикнула. Хорошие воспоминания. У Неё были мозги, и она умела ими пользоваться. И не только ими. Всё было просто и спокойно. Я любил с ней говорить, я любил смотреть на Нее. Она была небольшого роста. Даже страшный рисунок с черепами на футболке не мог скрыть её объемную грудь. Она была не девочка, а просто персик. Отличная фигура с огненными волосами и очень эмоциональным лицом. Я знал, что Она не притворялась, её эмоции не были наигранными. Её сердце билось часто и наполняло Её переживаниями, обостряло её чувства. Мы с Ней много чем занимались. Например, сейчас пили чай. Мы были отличными друзьями. А когда я слышал, что кто-то критикует молодежь за распущенность, то я сразу же вспоминал своего отца. Он ведь не просто так разводил свиней. Да, узнай я об этом пораньше, то убил бы старого извращенца. И с Её отцом всё было непросто, а с отчимом – тем более. Хм… Кажется, что вся эта история про людей, которым не повезло с родителями. Ладно, не берите в голову. Сейчас я просто пил чай.