Автомобиль подъехал к огромным воротам, и створки тотчас поплыли в стороны, управляемые электронным механизмом, но никого, кто мог бы привести его в действие, поблизости не было видно. Однако, поскольку ворота открылись без каких бы то ни было манипуляций со стороны водителя или Горана, это означало, что их прибытия здесь явно ждали. В этот момент до Тияны дошло, что машину вел не случайный таксист: слишком уж уверенно водитель лавировал между зданиями, словно бывал здесь уже не раз. Он притормозил у высокого крыльца перед входом в мрачное здание и, резво выскочив из салона, открыл дверцу машины со стороны Горана. А Горан, похоже, был здесь важной персоной: водитель смотрел на него с каким-то благоговейным подобострастием и даже, кажется, побаивался его.
Влажный горный воздух окутал Тияну, и она поежилась. Густой запах озерных испарений ударил в нос. Тияна невольно задержала дыхание, но в следующий миг поняла, что это бессмысленно, и ей придется привыкнуть к этой вони. «И как они здесь дышат?!» – поразилась она, окидывая взглядом безупречную территорию грязелечебницы и отмечая, что вокруг нет ни души, кроме Горана и водителя. Окна корпусов, все до единого темные, вызывали сомнение в том, что за ними есть кто-то живой. Неужели все еще спят? Даже обслуживающий персонал? Как-то не верится. Но, может быть, в этом заведении не принято просыпаться спозаранку? Присмотревшись, Тияна заметила, что окна прикрыты черными светонепроницаемыми рольставнями. Значит, никто здесь не спешит полюбоваться рассветом. Хотя, надо признать, сегодняшний рассвет не самое приятное зрелище: небо, подернутое сизой мглой, не оставило солнечным лучам ни единого шанса пробиться к земле. Будет печально, если рассветы тут всегда такие.
– Добро дошли у домовину! (серб. «Добро пожаловать на родину») –Голос Горана, раздавшийся поблизости, отвлек Тияну от раздумий. Приветствие, произнесенное по-сербски, неприятно резануло слух: слово «домовина» переводилось на современный русский как «родина», но в древнерусском имелось похожее слово, которым называли деревянный домик для покойника, то есть, старинный гроб.
Тияна настороженно взглянула на Горана, пытаясь понять, послышалось ли ей, что в произнесенной им фразе был зловещий намек, или нет.
– Моя родина не здесь, – тихо возразила она, цепенея от растущей тревоги.
– На родине предков зародилась частичка тебя. – Он улыбнулся и подставил ей согнутую в локте руку, предлагая опереться. Поколебавшись, Тияна коснулась ее из вежливости. В следующий миг Горан локтем прижал ее ладонь к своему боку и так решительно потянул ее за собой, что она в который раз за время их совместного путешествия почувствовала себя пленницей. Беспомощно семеня вслед за Гораном, она озиралась по сторонам в надежде увидеть кого-нибудь из персонала или пациентов и убедиться, что это действительно грязелечебница, а не тюрьма, но ее взгляд метался по пустынному пространству, не встречая никакого движения. Даже водитель исчез не прощаясь, лишь быстро удаляющийся шорох шин выдавал направление, в котором тот уехал. Но вскоре и он стих. Теперь тишину нарушал только дробный стук их с Гораном шагов, эхом разлетавшийся между корпусами. Он казался неестественно громким и резким. Близость озера усиливала звуки.
Озеро осталось позади. Внезапно Тияне показалось, что кто-то смотрит ей в спину. Она оглянулась, скользнула взглядом по неподвижной водной глади и каменным берегам, окутанным легким туманом, – никого. И тут ее слух уловил далекое монотонное жужжание, доносившееся сразу со всех сторон. Источником шума оказались рольставни, одновременно поднимавшиеся на окнах корпусов. За окнами стояли люди. Их силуэты отчетливо выделялись на фоне залитых голубоватым светом прямоугольников, очистившихся от черных полотнищ. Почему-то это зрелище выглядело жутко. Тияна резко отвернулась, и ее взгляд уперся в огромные двустворчатые двери, к которым привел ее Горан. Над каждой дверью было высечено изречение на сербском языке, нанесенное такими витиеватыми буквами, что Тияна с трудом разобрала слова. Надпись над левой дверью гласила: «Будь смиренным, ибо ты сделан из грязи». Фраза справа оказалась длиннее, и над ней Тияна ломала голову чуть дольше: «Будь великодушным, ибо ты сделан из звезд».
У Тияны вырвался вздох облегчения. Места, где высекают в камне такие слова, не могут быть обителью зла. Наверняка здесь работают хорошие, добрые люди.