— Эй, что за… Что это сейчас было? Ты что, осуждаешь меня?
— Что? — говорю я. — Я не осуждаю, — и я рад, что это именно так, потому что она смотрит на меня с таким устрашающим видом.
— Точно осуждаешь. Ты стараешься пристыдить меня, Мистер С Веревкой и Невероятными Оральными Способностями?
— Да ты что, я бы никогда не стал осуждать…
— Даже не смей. То, что я позволила твоему члену быть во мне, не дает тебе права меня судить. Я люблю секс, также как и ты. И я трахаюсь, когда и с кем захочу, но не больше десяти человек. И если общество предпочитает, чтобы я была…
— Харлоу. Я ничего такого не говорил. Десять пальцев. Все в порядке.
— Ой, — она изучает мое лицо и понимает, что я искренен, и тут же немного расслабляется. — Хорошо.
— Хорошо, — повторяю я.
— А что насчет тебя? — спрашивает она.
— А что со мной?
— Сколько пальцев ты должен загнуть?
Я подаюсь вперед, смотрю по сторонам и показываю ей, что мы сидим в самом центре переполненного народом магазина.
— Я не думаю, что это подходящее место для такого разговора, Печенька.
— Ну а чем нам еще заняться? Мне надо убить двадцать минут, а скольку мы с тобой больше не трахаемся…
— Ну да, — откинувшись на спинку дивана, отвечаю я. — Знаешь, этот план сработал бы, если бы мы не занимались сексом пару часов назад. И я бы не был так напряжен.
— Точно? — Харлоу немного пододвигается на диване и кладет свои длинные голые ноги мне на колени. — Кстати говоря, ты прости, я вроде немного раскисла при тебе, — говорит она, и я чувствую тяжесть в груди.
Хоть Харлоу и была вчера связана веревкой, я словно наблюдал за ее раскрытием, и мне не нравилось, что она за это извиняется. Я не уверен, что видел когда-либо что-то более откровенное. За какие-то пару часов из легкого и непринужденного все переросло в обжигающее и честное. Мне нравится Харлоу. И решение, что мы больше не спим друг другом, просто охуеть какое неверное.
— Тебе незачем извиняться, — говорю я, и сам не понимаю, как моя рука оказалась на ее колене, сжимая его. Ее кожа такая теплая, и мои пальцы ноют от желания двигаться вверх к ее бедру, чтобы снова отвлечь нас обоих.
Вот блять.
Я хотел было убрать руку, но она берет ее в свою и внимательно изучает.
— Нет, — бормочет она. — Хочу извиниться, если из-за меня все стало странно.
— Это не так, — заверяю ее я.
Она смотрит на меня и, кажется, сдерживает смех.
— Спасибо, ты сегодня такой несдержанный на комплименты.
Я великодушно киваю.
— Для этого и нужны друзья.
— Так мы теперь что, друзья, да? — спрашивает она.
— Точно друзья, а может, и что-то большее. Все же мы когда-то были женаты.
— По правде говоря, самые счастливые двенадцать часов в моей жизни, — подражая Скарлетт О’Хара, говорит она. Когда она выпрямляет ноги, ее бедра немного дрожат, и мышцы сжимаются под моими ладонями. — День, когда от меня ничего не осталось, кроме бледного подобия.
Сзади подходит Оливер, держа большую стопку книг.
— Добрый день. Рад снова тебя видеть, приятель.
И тут до меня дошло: я сижу, ноги Харлоу все еще на моих коленях, и моя рука расслабленно лежит на ее бедре. Я моргаю, встречаясь взглядом с Оливером. Он ухмыляется со знанием дела; м-да, похоже, этот факт не остался им незамеченным.
— Чувак, — выходя из ванной с комиксом в руках, зовет НеДжо. Он показывает, чтобы Оливер увидел, и эти двое обмениваются понимающими взглядами. — Смотри, что я нашел.
Оливер рычит, и я понимаю, что он даже не взглянул на книгу.
— Только не говори, что опять?
— Опять, — подтверждает НеДжо.
Я взглядом слежу за НеДжо, когда он ставит комикс обратно на стеллаж.
— Это Чудо-Женщина?
— Ага. Каждый чертов раз, когда я убираюсь в туалете, там всегда лежит Чудо-Женщина.
Харлоу встает, и я сразу же теряю ощущение тепла ее кожи под своей ладонью. Когда Оливер кивает, она говорит:
— Ты имеешь в виду, что люди идут туда и…
Оливер снова кивает, берет пустую коробку и скрепляет ее степлером.
— Сукины дети, для них нет ничего святого.
Харлоу нагибается и заглядывает в коробку.
— Ну… Я бы не стала их в этом винить.
Она поднимает голову и видит три пары удивленных глаз и приоткрытые рты.
— Не могла винить в чем? — начинает НеДжо, и его вопрос повисает в воздухе.
— Да ладно вам, — она тянется и достает запакованную коробку со стопкой Чудо-Женщины. На обложке она изображена сидящей на огромном морском коньке, ее Лассо Правды возвышается в воздухе, пока мужчина с подобием водного пистолета в нее целится. Все это предположительно происходит под водой.