Настя всегда была на грани грубости и определенно хотела контроля те два раза, что мы были вместе, но это… Сейчас все иначе. Это не просто веревка вокруг моих запястий или то, как она ими удерживает меня. Это ощущается, словно мы перешли на другой уровень – до этого был просто секс на одну ночь или повтор по-быстрому, просто секс. Сейчас же кажется, что она, отбросив поверхностное, открывается мне.
Словно со стороны я наблюдаю, насколько она громкая, посасывающая и причмокивающая, как громко кричу я, выкрикивая её имя и какие-то неразборчивые слова, но я не могу сдерживаться. Я не могу, потому что сквозь меня проходят вибрации её стонов, и эти безумные ощущения, когда она использует узел на моем животе, чтобы ритмично подтягивать меня ближе к своему рту, и я кончаю так быстро, так сильно, что ногтями вонзаюсь в свои бедра, и чертово блаженство растекается серебром по мои ногам. Кожа ощущается покрасневшей и наэлектризованной, и я слышу, как собственные хриплые крики эхом разносятся в практически пустой комнате.
Настя все еще не отрывается ртом от меня, но я задыхаюсь, после того как кончила, мои ноги дрожат и тяжелеют. Я хочу сдвинуть их вместе, но её руки удерживают меня за бедра, открывая меня еще больше и прижимая к кровати.
Она рычит: «Нет», и тянется, чтобы резко шлепнуть по внешней стороне моего бедра. Мне так хорошо, что я даже не чувствую шока. Когда она накрывает рукой место, где шлепнула, потирает своей рукой медленными и успокаивающими кругами и начинает одобрительно мычать, я тут же хочу, чтобы она меня снова шлепнула, хочу почувствовать это блаженное тепло под её ласковыми прикосновениями.
Настя наблюдает за мной, её губы мягко прижаты к моему клитору, а внимание сосредоточено на лице. Она немного отстраняется, чтобы прошептать:
– Скажи, как это тебе.
Это она про шлепки или крышесносный оргазм? Или о том, что я благодаря ей едва могу двигаться, и мои мышцы свело судорогой. Хотя какая, блин, разница, ответ будет один и тот же. Моргая, я открываю рот, медленно формируя в голове фразу, и произношу в голове: «Так… охрененно… хорошо».
Прежде чем я это произношу, она улыбается и продолжает свои сводящие с ума поцелуи, облизывания и потягивания веревочного узла. Я произношу, наконец, слова, все остальные мысли просто улетучиваются из моей головы, и я снова прижимаюсь к ней, кружа бедрами у её рта.
Мое лицо и щеки горят. Веревка щекочет кожу, когда она приподнимает и опускает меня в такт с дразнящими движениями своего языка. Соски напряжены, ноют, и я хочу чувствовать на них её пальцы и рот. Хочу её везде. Я чувствую отчаяние, и весь мой мир сосредоточен только на тех местах, где она меня касается и где еще не успела.
Должно быть, я что-то сказала, потому что услышала звук её прорывающегося сквозь туман голоса:
– Это точно, – произносит она, тихо бормоча. – Блять, ты только посмотри на себя.
Но я смотрю на неё. На её мягкие волосы у себя между ног, её глаза, на эти чертовы глаза, что смотрят прямо на меня и ждут. Внутри меня она приподнимает вверх кончик пальца, опускает голову и продолжает посасывать, и мне этого достаточно. Моя спина выгибается над матрасом, и я кричу, снова рассыпаясь на кусочки в шелковой паутине её веревки.
Я, как растопленный шоколад, разлитый по её кровати, и тихо постанываю, когда руки Насти нежно поглаживают мой живот и развязывают узел.
– Когда сниму веревку, может немного покалывать, – она целует место, где только что был узел, след от которого смотрится, почти как цветок на моей коже. – Это будет чувствительно.
– Хорошо, – на глубоком выдохе говорю я. И она права. Как только она распутала веревку на запястьях, а затем и крест на теле, я чувствую, как обдает воздухом легкие отметины на моей коже, но через секунду Настя губами проходит по всем следам, облизывая, целуя, успокаивая во всех чувствительных местах.
Это ошеломляюще приятно – что она так нежна. Как только она освобождает мои руки, я провожу ими по её плечам к шее и удерживаю её лицо, пока она облизывает и посасывает следы от веревки под грудью. Наконец, она берет в рот сосок, обводя его языком.
– Охренеть как хорошо, – мурлычет она, переключаясь на другую грудь и лаская пальцами исчезающие линии.
Её руки находят мои запястья и запрокидывают их за голову, снова связывая веревкой.
– Так нормально? – шепчет она.
– Да.
Связанная, я не могу опустить руки или обнять её за шею. Но сейчас я оставляю их, как есть, наслаждаясь ощущением мягкого одеяла под своей спиной, когда Настя хватает меня за бедра и подтягивает меня к изножью кровати.
Расположившись у меня между ног, она гладит меня двумя пальцами, рисуя галочку вокруг клитора, затем погружаясь внутрь и повторяя это движение снова, снова и снова.
– Ты чертовски горячая, – она нагибается и целует мое бедро.
Настя отстраняется и отходит, чтобы я видела, как она снимает джинсы и стягивает трусы, пинком отбрасывая их.
Она забирается на кровать и усаживается на моей груди. Нависая надо мной, она источает огонь и жар, это ни на что не похоже из всего, что я чувствовала раньше. Мне кажется, что в тех местах, где касалась веревка, все мои ощущения стали ярче.
Она кладет руку мне на голову, а пальцами другой проводит от входа к клитору.
– Поцелуй её.
Когда клитор касается моих губ, я закрываю глаза, слушая её стоны. Я обожаю её и её вкус. Облизываю её клитор и открываю рот чуть шире, чтобы войти в неё языком.
– Тебе нравится? – осипшим голосом спрашивает она. – Это ощущение моей киски у себя на языке?
Кивая, я открываю глаза и вижу выражение её лица, такой я её еще не видела: неистовое обожание, словно раньше она никогда не видела ничего прекрасней.
– Я никогда не кончала на твои губы-тихо говорит она. – Я не могу перестать об этом думать, но когда я собираюсь это сделать, возникают другие идеи.
С небольшим рычанием она слезает с меня и встает у подножья кровати у меня между ног.
– Оберни свои ноги вокруг моей талии. Сожми меня ногами.
Я делаю все, как она сказала, потому что мне больше ничего не нужно, кроме Насти во мне, прямо сейчас.
Опираясь ладонью о матрас возле моего бедра, она немного вводит кончики пальцев.
Немного туда и сразу обратно.
Снова туда.
Снова обратно.
Входит.
С диким взглядом и приоткрытыми губами наблюдая за мной, она опять выходит.
Я начинаю стонать, опуская голову обратно на матрас и сжимаю зубы.
– Мне нравится видеть тебя такой нетерпеливой, – шепчет она, наклоняясь и целуя мою ключицу. – Хотя бы представляешь, как ты сейчас выглядишь? Сочащаяся влагой вокруг меня.
Она знает, что у меня нет слов, да она особо и не ждет моего ответа, просто медленно входит в меня, сантиметр за сантиметром, кружа большим пальцем вокруг клитора, бормоча:
– А-а-а-а-а… Не кончай.
Но когда она выходит, едва успевает вдохнуть, чтобы ворваться снова, и понимаю, что вот оно… началось. Это все она, её сильные толчки, её низкие животные звуки, что она издает при каждом движении. Её рука кружит по моему телу и удерживает меня, когда она трахает меня так жестко.
Я наслаждаюсь, как эта женщина говорит мне сдерживаться.
Подожди.
Не сейчас, Полина. Блять, даже не смей кончать без меня.
Я сказала, подожди. Я уже близко. Охуеть, совсем близко.
Она убирает пальцы за секунду до того, как я готова разлететься на части, с легкостью входит обратно и шепчет у моей шеи: