Короче, надо, чтобы мне соврали.
Обычно с этой задачей хорошо справляется Света. Она до противного оптимистичная и любую, самую жуткую проблему предлагает решить ужасно простым способом. Но её сейчас нет в стране, и я уж точно не стану звонить ей и грузить её и без того нелегкую жизнь своими проблемами. Так что она отпадает.
Следующей можно позвонить Даше, она скучает и в прошлом была прекрасным слушателем. Но, ради всего святого, я не могу. Знаю, что не должна принимать чьи-то стороны, но то, так она поступила со Светой и Катя… Теперь мы не особо с ней общаемся. Значит, и она в пролете.
У Леры и до того забот по горло с этим открытием. И последнее, что ей сейчас нужно – погрузиться в проблемы моего загибающего бизнеса, когда её в самом расцвете.
И по правде говоря, я не хочу никому из них рассказывать. Не то что бы я не уверена, поймут ли они, просто не хочу беспокоить. И не хочу, чтобы они знали, как все плохо.
Видя мой мысленный упадок, Лера идет на кухню и достает из шкафа разделочную доску.
– Значит, ты и Полина… – начинает она и берет нож.
– Полина? – спрашиваю я, отвлекаясь, и ее имя прозвучало немного громче положенного. – Между нами ничего нет.
– Конечно, нет. Просто заметила, как уютно вы смотрелись сегодня вместе.
Я про себя отмечаю, что стою с вытаращенными глазами.
– Она заноза в заднице,– отвечаю я, и это не правда. С большинством женщин, когда их красота приелась, я бы уже двигалась дальше. Но не с Полиной. Я заметила, что с каждым нашим разговором она мне нравится все больше и больше.
– Ты уверена, что все в порядке?
Я поворачиваюсь к Лере.
– А почему нет?
Она пожимает плечами, словно хотела расколоть меня, но потом её лицо смягчается, и я удивляюсь, всегда ли она такая.
– Не знаю, правда. Просто… Ты никогда не рассказывала, зачем приехала. Дома все хорошо?
– Замечательно. Я тут, чтобы встретиться с парой новых инвесторов. Хочу сделать кое-какие улучшения после окончания сезона.
На её лице я замечаю вспышку облегчения.
– Насть, это ж замечательно. Посмотри на нас, на наши жизни. Подруга, все, блять, налаживается.
Ну да.
Я отвожу взгляд и смотрю в окно. И понимаю, что хочу поговорить сейчас только с одним человеком.
– Слушай, – отходя от стола, говорю я. – Я вспомнила, что обещала отцу сегодня позвонить. Ничего, если ты поужинаешь без меня?
Если Лера что-то и заподозрила, то она достаточно хорошая подруга, чтобы не тыкать меня в мое дерьмо.
– Да, конечно. Я могу позвонить Тасе, и мы потусуемся вместе. Ты сегодня вернешься?
Я беру бумажник и кладу его в задний карман.
– Не уверена, но ты оставь мне тарелочку, и я разогрею, когда вернусь. Мне правда очень нужно позвонить.
Лера кивает, накрывая на стол, перед тем как помахать мне. Я уже держу в руке телефон и выхожу из дома.
========== Полина ==========
Я мою пол. Зачем, спрашивается, в идеально чистом родительском доме я мою их пол?
Потому что не могу сконцентрироваться даже на мельчайших задачах и уронила всю сковородку с энчиладос на пол.
Входит папа, смотрит на мои рваные джинсы, старую фланелевую рубашку, затем на швабру в моих руках и разлитый на белой плитке соус и не говорит ни слова. Он просто подходит к холодильнику, достает оттуда йогурт для мамы, целует меня в макушку и уходит.
За следующие двадцать секунд я принимаю два важных решения. Во-первых, мне нужна другая работа.
Был крошечный шанс, что в начале января я получу полный рабочий день в NBC, но после разговора с Настей я понимаю, что я просто трачу свое время. Я там бесполезна, и ни одна уважающая себя независимая женщина в XXI веке не позволит себе работать всего лишь двенадцать часов в неделю.
Во-вторых, никакого секса с Настей. И я так же не могу каждую секунду проводить в доме родителей. Реальность маминой болезни довольно печальная, и она мешает ее бизнесу. Она не хочет, чтобы мы переживали, сейчас ей нужен только папа. Так что пора приступать к решительным действиям.
В-третьих, и самое важное – нужно решить, что же приготовить на ужин, потому что первое блюдо я уже размазала по полу.
Я стою на коленях и отмываю последние капли с кафеля, когда на столе звенит телефон, и появляется сообщение с незнакомого номера:
«Не хочешь выпить пива?»
Прищурившись, смотрю на экран в полутьме кухни и печатаю ответ:
«А это кто?»
«Девушка, о которой ты постоянно мечтаешь».
«Анджелина Джоли?»
Ответ приходит сразу же:
«Вторая попытка».
Я хихикаю и пишу:
«Ира?» Нажимаю «отправить», и тут же следом пишу:
«Нет! Ой, Лиза, прости, пожалуйста».
Настя отвечает спустя минуту:
«Очень смешно».
Мы с Настей обменялись телефонами еще три месяца назад в Вегасе, но до сих пор не пользовались.
«Мы идем в бар для лесорубов?» –спрашиваю я.
«А мне кажется, что сейчас рыбак верное слово».
«Да какая разница, я просто поражена, что ты умеешь писать сообщения» – отвечаю я.
Я смотрю на свой наряд и решаю: да пошло все.
«Звучит идеально, кстати, я одета, как ты».
«Буду у тебя через двадцать минут».
Я поднимаюсь наверх, целую родителей на прощание и сажусь в машину в надежде, что приеду домой раньше Насти. Не хочу, чтобы она знала, что меня не было дома. Сама не знаю, почему, хотя, возможно, потому что Анастасия Ипатко – и это шокирует – это мое счастливое место, и рядом с ней я чувствую себя лучше, а еще она никогда не спрашивает: «Как ты себя чувствуешь? Как твоя мама? Как ты держишься?
Она настоящий боец.
Такая молодая и красивая.
Представить не могу, как ты себя ощущаешь».
Как ни странно, меня может понять именно Настя, и для меня огромное облегчение, что рядом с ней я не сталкиваюсь со всем этим.
Возвращаюсь домой в рекордное время, боги пробок были ко мне благосклонны. Я могла бы переодеться, но даже и не подумала. Раз мы не трахаемся, я не наряжаюсь.
Как настоящая леди, она написала, что ждет меня внизу, я спустилась и запрыгнула в её грузовик.
– Я забыла, как ехать в бар к Фреду, – вместо приветствия говорит она.
– И тебе привет, – отвечаю я, пристегивая ремень. – Езжай по правому ряду до перекрестка, а затем налево на Draper.
– О, точно, – она выруливает с парковки и следует моим указаниям. – Оттуда я точно помню.
– Особенно, если учесть, что мы уже на Draper, – с нахальной ухмылкой говорю я.
Но Настя не улыбается в ответ и выглядит немного погруженной в собственные мысли. Она включает радио и настраивает волну, так что вместо разговоров мы слушаем, как Терри Гросс берет интервью у Хоакина Феникса. Пока стоим на красном, она барабанит пальцами по рулю и смотрит в окно, но только не на меня.
– Знаешь, эта вся штука отношения-без-секса очень помогает. Я очень рада, что мы спокойно можем потусить вместе, – я наклоняюсь поближе, чтобы получше разглядеть её лицо, но не вижу даже намека на улыбку.
– Мне надо немного проветриться, – уклончиво бормочет она.
Лера живет всего в квартале от пляжа. И если Насте нужно проветриться, она может найти кучу других вариантов, а не везти меня в бар, где мы были пару вечеров назад.
Настя паркуется прямо возле бара, я жду её на тротуаре, и она, как обычно, жестом показывает, чтобы я проходила первой. Как только мы входим, меня приветствует мистер Фёрли и говорит Кайлу выгнать наглые задницы, занявшие мой столик.
– Да как они посмели! – игриво шепчу ему я.
– Сегодняшняя молодежь, – протирая стойку, говорит он, – это просто кучка маленьких засранцев. Как Марина?
– Она держится, – я наклоняюсь через стойку, целую его в щетинистую щеку, хватаю две бутылки пива, которые он уже для меня приготовил, и говорю, копируя стиль Хамфри Богарта: – Спасибо, любовь моя-я-я.
Протягиваю одну Насте, и она следует за мной в наш угол, смахивая пару чешуек от арахиса со стола, пока я усаживаюсь на диван.