Она вскидывает бровь, и я смеюсь.
– Я не это имела в виду, – говорю я. – Лера и я едем вместе, можем подбросить тебя до дома.
– Вообще-то да. Было бы замечательно.
Ее поведение изменилось, но я не стала спрашивать. Перекинув сумку через плечо, она идет за нами до моего грузовика и садится на заднее сиденье, позволив Лере сесть впереди.
Мы едем в тишине, но я постоянно смотрю на ее отражение в зеркале. Было сложно ее разглядеть, только в редких вспышках света проезжающих машин или в свете городских фонарей, или когда она смотрела в свой телефон, но какая же она охрененно красивая. Я моргнула, когда увидела, что она смотрит на меня, и я только и смогла, что отвернуться и снова смотреть на дорогу, чтобы не убить нас всех.
Не знаю, как так получилась, но мне нравится Полина Елизарова. Очень. Я уважаю ее. Мне хочется узнать ее поближе. Я хочу ее трахать, и не только потому, что моему телу иногда нужна разрядка.
Пиздец, ну я и влипла.
Мы довольно быстро доехали до ее дома, и я выхожу, чтобы открыть ей дверь и помочь выйти.
– Спасибо, – говорит она.
Я киваю.
– Это тебе спасибо. За то, что выслушала, и… что это осталось только между нами.
– Без проблем. Ну, еще увидимся, – говорит она и через плечо добавляет: – Пока, Лер.
Лера выглядывает в окно, прощается с ней, а потом она уходит по тротуару к освещенному зданию.
Уходящая Полина Елизарова – это все еще мой самый любимый вид. И я определенно буду вспоминать его позже, когда доберусь до дома.
***
Мы с Лерой вернулись домой и после быстрых пожеланий спокойной ночи разошлись по своим комнатам. Не теряя времени, я одолеваю коридор в два огромных шага и закрываю за собой дверь. Я и не подозревала, что даже не хотела ложиться на кровать или быть приличной девочкой и сделать это в душе – я просто встаю у шкафа и вытаскиваю из шлевок ремень. Мой мозг, как в тумане, а мышцы напряжены, когда я быстро расстегиваю ширинку и спускаются штаны до бедер.
Облегчение было мгновенным, и я прошипела сквозь зубы и остановила руку, напоминая себе, что в соседней комнате Лера, а стены тут картонные.
Если я закрою глаза, то все еще буду чувствовать, как бедро Полины прижимается к моему, ощущаемый сквозь джинсы ее жар, взмах ее волос, когда она тянулась через меня. Я делаю глубокий вдох и выдох, позволяя мозгу вспомнить все грязные непристойные мысли, которые я подавляла, с тех пор как мы решили быть только друзьями.
Я представляю, что вечер мог бы закончиться по-другому. Что я пошла бы к бару за выпивкой, а она последовала за мной, прося встретится в туалете. Может быть, я трахнула бы ее у стены, когда ее ноги широко разведены, а обе ее руки я удерживаю своей. Я бы могла ее немного отшлепать, так чтобы на коже остался отпечаток моей руки, и она была бы такой мокрой для меня. И вокруг меня.
По моему лбу и спине бежит пот. Рубашка прилипла к телу, я снимаю ее через голову и бросаю вниз. Звук моих пальцев внутри просто непристойный, а пряжка ремня позвякивает так, что слышно на весь дом. Но все это делает меня еще мокрее, и смазка облегчает скольжение, делая мои пальцы влажными.
Я думаю о том, как мы трахались в последний раз, как прекрасно она выглядела связанной, и как сильно хотела этого. Интересно, у нее еще остались следы от веревки или нежные потертости на теле, после того как я ушла? Интересно, надавливает ли она на них, чтобы почувствовать немного боли, достаточной, чтобы вспомнить, как все было, и каково это – быть связанной и знать, что я позабочусь о ней.
Я почти одурела, когда это случилось: кончила со сдавленным стоном и прикусила губу, чтобы остаться тихой, пока мурашки бегали по всему телу. Я все еще мастурбировала, пока длился оргазм, продолжая медленные ленивые поглаживания. Я дотянулась до рубашки, вытерла руку, тремя шагами пересекла комнату и упала на кровать лицом вниз.
И не открывала глаза до самого утра.
========== Полина ==========
Я медленно и со страшной силой схожу с ума, даже не отрицаю это. Присутствие Насти рядом – даже когда за ужином она вела себя как полная засранка – стирает из памяти все другие беспокойства, а находиться с ней в одной машине – значит сойти с ума. Я улавливала аромат мыла и чистый запах её пота. Чувствовала на себе её взгляд на протяжении всей поездки, снова и снова ловя его в зеркале заднего вида.
После того как она высадила меня у дома, я ласкала себя, лежа на диване и думая о нашей совместной ночи именно на этом месте, после чего тут же уснула, не раздеваясь. Насти ведь не было рядом, чтобы отнести уставшую меня на кровать и уютно обнимать ночь напролет.
Утром, отказавшись от привычных дел второй раз за две недели, я пошла в Старбакс, где наткнулась на неё в тот день приезда. Внимание, спойлер: её там не было.
А сейчас я стою у «Downtown Graffick» в надежде, что она здесь проводит свое утро вместе с Лерой. К сожалению, через окно я вижу Леру за прилавком, но Насти рядом нет.
Черт.
Надо было сразу поехать к ним домой, раз уж я явно растеряла свою гордость. Хотя чего я ожидала? Каким образом с прошлой недели и до сегодняшнего дня наша ситуация стала похожа на отношения? Она живет в Канаде. Я в Сан-Диего. Моя мама усиленно борется с раком, а её семейный бизнес идет ко дну, пока она не подпишет бумаги на участие в гламурном реалити-шоу, в котором у неё не может быть девушки.
Но все другие препятствия – те, что еще на прошлой неделе казались такими значимыми: наши постоянные стремления поругаться или её диктаторские замашки – сейчас уже не кажутся столь важными. Мы стали мягче и нашли успокоение друг в друге. Плюс ко всему мне нравятся её игры со связыванием. Нравится, что работа руками и с веревкой делает её той, кто она есть, и дико хочется быть частью её мира.
Меня увидела Лера и помахала, чтобы я заходила. Ну вот, теперь мне нужно зайти и притвориться, что я ищу Таисию, потому что иначе зачем бы мне заявляться в магазин комиксов? Мы с ней дружим уже достаточно давно, и она знает о моем отношении к поп-культуре, а вот Лера уверена, что могу отличить Хелбоя от Эйба Сапиена только благодаря коллекции футболок Таси.
Так, глубокий уверенный вдох: я здесь только потому, что ищу ее.
Когда я толкаю дверь, звенит маленький колокольчик.
– А, Тася, вот ты где.
Тая отрывается от чтения и хихикает. Лера занята с покупателем, отдает сдачу и благодарит за покупку, после чего смотрит на меня:
– Она сегодня уехала в Л-А.
– Блин, – бормочу я. – Попалась.
Мой пульс ускоряется от мысли, что Настя одна поехала в Лос-Анджелес на встречу с представителями телеканала. У неё самый сильный инстинкт выживания из всех, кого я знаю, но сердце немного защемило от того, что она не позвала меня с собой для моральной поддержки.
Ох-х, я определенно. Со страшной силой. Схожу с ума.
– А ты разве не работаешь сегодня? – интересуется Тася.
– Нет, – отвечаю я и сажусь на стул рядом с ней. – Я изменила расписание, потому что с сегодняшнего дня у мамы начинается химиотерапия, но потом папа сказал, что я смогу ее увидеть только завтра.
– И кем же ты работаешь? – смеясь, спрашивает Лера.
Я испуганно смотрю на неё. Не думала, что у неё была возможность нас услышать, и на секунду запаниковала, что упомянула про мамино лечение. Но Леру это совсем не удивило. Либо она не слышала эту часть нашего разговора, либо Тася давно ей все рассказала, но она понимает, что не может со мной обсуждать эту тему.
Интересно, а она рассказала Насте об этом? Если да, почему Настя ничего не спросила?
– Статистический анализ и реконфигурация данных, – вру я, подыгрывая ей. – А что Настя забыла в Л-А?
– Без понятия, – отвечает она, и мне так нравится, когда из-за своего акцента она добавляет «р» на выдохе в конце каждого слова, оканчивающегося на гласную. Она хмурится. – Она не особо говорила, с какой целью приехала. Настя – один из тех типов людей, кто окутаны тайной. Знаешь, вся такая скрытная.